Устала – решила Лариса, надо переключиться, отдохнуть, отстраниться от саднящей в душе темы. Она надела шубейку и вышла из редакции.
Лиловый февраль дохнул в лицо сырой позёмкой, освежая щёки, обдавая микроскопическими снежными зарядами усталые веки. Решив во время творческого перерыва сбегать к маме – проведать, как живут они с сыном – Лариса прыгнула в подошедший троллейбус. Остановка – и она уже у дома, в котором выросла сама, и в котором теперь подрастает её мальчик.
Мама, хотя и пожурила за неожиданный визит, была очень довольна. Сашка повис на шее. Ей кажется, или на самом деле за ту неделю, что они не виделись, пацан вытянулся, и стали коротковаты недавно купленные брюки? Растёт ребёнок, как на дрожжах поднимается… Ещё немного, и надо будет решать, куда определять его с дальнейшим образованием….
Радостно попив бабушкиного знаменитого травяного чая, повозившись с мытьём знакомых с детства цветастых чашек, чуточку посидев за просмотром мультиков в обнимку со своим воробышком и выслушав материнское наставление относительно её голой шеи и рук, Лариса с витающей на губах улыбкой вернулась на работу к своей жареной теме.
Смена обстановки помогла: она вдруг ясно поняла, что её тревожит. Исповедь Кротовой вылился в монолог, хотя и разбавленный дополнениями-врезками. Единственная точка зрения, единственное действующее лицо на фоне большого семейного полотна. А как же главный закон журналистики, требующий от автора беспристрастности зеркала? Где препарирование жизненной коллизии со всех сторон? Где объективность мнений разных респондентов?
Ну да ладно. Других желающих высказаться о жизненном пути Крота у неё на сегодня нет. Придётся плясать от того, что имеется. Завтра посмотрит Романыч, он мужик умный и бывалый, присоветует, как быть с этой однобокостью.
Так решила Лариса, выключая комп.
Поднимаясь из-за стола, за которым она просидела почти десять часов кряду, вдруг ощутила, что неимоверно устала. Даже двигаться было трудно. Будто не по клавишам стучала, а мешки с песком ворочала. Вот вам и ненапряжный интеллектуальный труд!..
***
На следующий день спозаранку (что за ней отродясь не водилось) Лебедева топталась под дверями у Сокольского. Ей не терпелось выслушать мнение о своём новоиспечённом детище.
Однако Андрей Романович, вернувшийся, наконец, от шефа с внеочередной планёрки, вместо привычного прочтения текста в присутствии автора велел Ларисе сначала двигать в банк: там уже хвостом бьют, ожидаючи. Но обещал посмотреть материал, как только разгребётся со срочными делами.