.
В религиозно-нравственной жизни христианина важно постоянное устремление к исполнению заповеданного Богом, Который «и дела приемлет, и намерение приветствует»[4].
Божественное Откровение предлагает человеку высочайший образец духовно-нравственной жизни.
Господь Иисус Христос говорит в Своей Нагорной проповеди словами: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48). Апостол Петр напоминает о заповеди Божией, содержащейся в Ветхом Завете: «Ибо написано: будьте святы, потому что Я свят» (1 Пет. 1:16; Лев. 11:44). Это свидетельствует о единстве нравственного учения Ветхого и Нового Заветов.
Бог бесконечно превышает человека в Своем совершенстве, но при этом призывает верующих в Него к тому, чтобы устремляться к всецелому единству с Собой, к обожению. Заповедь о совершенстве указывает на то, что евангельский духовно-нравственный идеал является высшей целью христианина, к которой он должен стремиться. Эта заповедь говорит о возможности полного соединения человека с Богом.
Христианское совершенство состоит не столько в обладании определенными качествами, сколько в воле и устремлении, соединенных с верой.
Только Бог может усовершенствовать человека, желающего исполнять волю Божию. При этом человек должен укрепляться в вере и прилагать собственные нравственные усилия.
Апостол Павел на своем примере объясняет, в чем состоит совершенство христианина, уповающего на достижение «праведности от Бога по вере»: «Говорю так не потому, чтобы я уже достиг, или у совершился; но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус. Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе. Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить» (Флп. 3:12–15).
Бог Творец вложил в человеческую природу нравственный закон, который проявляется через голос совести и может быть познан богодарованным разумом.
Грехопадение Адама не уничтожило благую природу человека, но лишь исказило ее[5]. Оказавшись во власти греховных страстей, усиливаемых диавольскими искушениями, человек сохранил черты образа Божия – разум и свободу духовно-нравственного самоопределения, в силу которой человеку вменяются его волевые решения и поступки, как злые, так и добрые.