В навязчивом кошмаре Ивагина элита Великих Игроков собиралась в особняке на Тверской.
И только пьяный лакей с бакенбардами, по пышности своей не уступавшими бакам государя императора Николая I, придавал жуткому сну Антона элементы русского балагана и шутовства.
Как тот базарный зазывала лакей истошно вскрикивал: «Клуб червонных валетов рад приветствовать вас в нашем аду, вход рубль, выход – без штанов в преисподнюю»!
После слова преисподняя лакей непременно икал, набирал в легкие побольше воздуха, готовя себя к тому, чтобы вскоре вновь выпалить дурацкую фразу.
– Да угомонись ты, Кузьмич! Нешто снова тяпнул лишку, – ласково произнес поэт Пушкин, обращаясь лакею, как к старому знакомому.
Солнце русской поэзии и здесь было в зените.
– Ах, Александр Сергеевич, просим-просим! – обратился к поэту Федор Михайлович Достоевский. – Страсть как хотелось бы услышать из ваших уст «Разговор с книгопродавцем». Если вам угодно, конечно.
– Да, дорогой наш, прочтите же! – также обратились к Пушкину домашний учитель Алексей Иванович – герой романа «Игрок» Достоевского, и заморский гость – писатель Эрнест Хемингуэй.
Глубокомысленно молчал в гостиной только пушкинист Юрий Михайлович Лотман, развалившись в глубоком кресле. Вероятно, готовясь выдать самое точное резюме или блистательную трактовку всякого возможного события в этой гостиной, да и просто поучить жизни великих игроков. Естественно, более всего Лотмана волновали поведение и ход мыслей господина Пушкина.
Члены клуба зааплодировали, Пушкин, казалось бы, неохотно поддался на уговоры, но кивнул, затем порывисто вскочил из кресла и начал:
– Наш век – торгаш; в сей век железный
Без денег и свободы нет.
Что слава? – Яркая заплата
На ветхом рубище певца.
Нам нужно злата, злата, злата:
Копите злато до конца!
Предвижу ваше возраженье;
Но вас я знаю, господа:
Вам ваше дорого творенье,
Оно застынет, и тогда
Постыло вам и сочиненье.
Позвольте просто вам сказать:
Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать.
Пушкин закончил декламировать и все члены клуба, кроме Лотмана, вынырнули из своих кресел: «Браво, Александр Сергеевич, браво-браво!».
Когда восторги утихли, старшина клуба князь Василий Никифорович Темный протер свое пенсне и предложил начать Игру.
– Так во что сегодня будем играть? – оживился Достоевский.