– Дел множество, Владимир Владимирович у нас гостит, а с ним всегда людно. Пустите же, время к завтраку подавать. – С большой значимостью говорила Глафира.
– Уж и на вы называешь, совсем чужой я тебе стал. Ясно, у вас теперь симпатии к образованным. Выходит, как Мишка в коммерческое училище поступил, так я вовсе не соперник. С ним вы на вы небось теперь общаетесь, может и ручки тебе целует?
– Думайте что хотите. Только Миша никогда не стал бы говорить таких глупостей. – Глафира даже напустила на себя загадочности, как ей казалось.
– Где уж нам. Мы под барской крышей чай не живём.
– По моему это, вы сказали лишнее. Чай мы здесь тоже, не кусочничаем*. – Владимирский видел что «барская крыша» Глашку задела и от обиды у неё так мило задрожал подбородок. и Она дрогнувшим голосом произнесла: – Отпустите уж, наконец.
По лицу Георгия было видно, что он внутренне страдает из-за якобы нанесённой обиды Глафире. Глашка действительно в этот момент была трогательна и влюблённое сердце Георгия, пошло на попятную:
– Ну прости Глаш, бес попутал, сам не ведаю что плету. – И тут, молодой штурман не удержался и поцеловал Глафиру в губы. Девушка с усилием отжала от себя штурмана и с напускной обидой в произнесла:
– Ручки ему целовать не нравиться. – Затем влепила Георгию неумелую пощёчину, после чего тот разжал свои страстные объятия. Когда же Глашка скрылась за дверью, погладил свою щеку, произнеся раздражённо:
– Да и катись колбаской по малой Спасской! – Затем с нежностью добавил: – Вот дура.
– Ты что шумишь Георгий. – Спускаясь по лестнице спросил Владимирский беззаботным тоном.
– Владимир Владимирович. Вот приехал доложиться, буксир готов к навигации, да и баржу чуток подлатали. В опрошлом году мелковато на речке было, с того и днище подшкряболось.
– Молодец. Ну идём завтракать. – Позвал юного штурмана, хозяин дома.
– Да не, не охота. Я домой вертаюсь.
– С Глафирой поссорился. Э брат, война войной, а обед по расписанию. – Сказав банальность Владимирский повлёк Георгия в столовую: – А хочешь я тебя отправлю учиться на штурмана? Выучишься будешь по Волге ходить, или даже по морям, на настоящем пароходе.
– К чему мне учёба? Батяня состариться, я вместо него капитаном буду.
– Ну как знаешь. А все же погости, тебе у нас всегда рады. Да и хозяйство у тебя здесь. – Хозяйством Владимирский назвал голубятню. Была голубятня у Георгия в Новгороде, да она сгорела таинственным образом, вот он себе на крыше школы и отстроил новую, возвышающуюся как башня.