Ты со мной родился, со мною умрёшь.
Отрекись от ненужных богов.
И не верь больше ты в безобидную ложь,
Ты со мною на веки веков.
Насладись тишиной и дарами ночей,
Можешь выпить меня ты до дна.
Всё равно я останусь судьбою твоей.
Одиночество – это вина.
Только знаешь, я зла не желаю тебе.
Я люблю тебя всею душой.
Из меня люди ткут сотни тысяч идей,
С ними я говорю, как с тобой.
Когда ты стала у меня такой жестокой?
В какое из мгновений перестала ты любить?
Я задаю себе вопрос: «Как можно с этим жить?
И почему считаешь ты, что одинока?
Куда исчезла та надежда и невинный взгляд?
Когда успела ты вдруг оступиться?
В чужих объятиях беспамятства забыться
И выжечь в сердце: «Нет пути назад»?
Зачем ты за ошибки так себя караешь?
Ведь совершенства в этом мире нет.
Всё тленно, пусть живёт не год, а век,
За что же ты себя не принимаешь?
Куда исчезла детская наивная душа,
Что так тянулась к людям, словно к свету?
Живя в страстях, неведомой планетой
Она замкнулась и сказала: «Нет меня».
Да просто легче сердцу не любить
И в жизни больше никому не доверять.
В людской природе свойство – предавать.
И проще вспомнить разом всё, да и забыть…
Моя душа взорвалась в клочья,
Никто не в силах мне помочь,
И наплевать, кто мне пророчит
Январской стужей злую ночь.
Погас огонь, и не осталось
Во мне тех тлеющих углей,
Что ветер мог бы, словно каясь,
Разжечь средь каменных полей.
О, я отравлена, убита…
Унынье – самый тяжкий грех,
Но я давно уже разбита,
И нет вины ни этих и ни тех.
Всё так же будет небо голубое
В объятья звёзды принимать.
Всё так же я борюсь с «изгоем»,
Что дал мне силы плакать и страдать.
О, как бы мне хотелось прежде
Безумный побороть свой страх,
Ведь дело вовсе не в одежде,
Когда вместо мечты лишь прах.
Я плачу на руинах сердца,
А прошлое бьёт больно по ногам,
И не осталось больше дверцы,
Чтобы войти к своим богам.
Меня никто и не услышит…
Я буду тихо плакать, не крича.
Пускай меня никто не видит,
И в клочья рвётся пусть душа.
Устала я, истерзана, разбита,
Казалось бы, прекрасною судьбой.