Я, как оставшийся за командира, указал рукой на дверь и бросил:
– Пошли!
Мы уже пробегали остановившийся навечно тепловоз, когда сзади раздались гортанные выкрики, и несколько пуль щелкнуло рядом со мной по металлическому боку локомотива. Обернувшись, я, как замыкающий, дал от бедра очередь, заставив «чичей» залечь, и выиграв для нас время.
Мы опять оказались на заснеженном просторе: вокруг стоял укрытый снегом металлический хлам, вдали виднелись еще какие-то здания и остатки периметра, с забором и обвалившимися сторожевыми вышками.
А прямо перед нами располагался поворотный круг, ну, знаете, такая штука, чтобы при выезде из депо, поезда на разные пути отправлять. Из глубины поднимались клубы каких-то, плохо пахнущих испарений, да что-то там булькало, внутри.
Аккуратно, мы вступили на мостик поворотного круга – обойти было никак нельзя, так как и само механическое устройство, и все пространство вокруг, было забрано мотками колючей проволоки, оставляя только узкий ход. Кто и когда ее поставил, хрен знает, но проволока была уже изрядно проржавевшая, и висел на ней знак биологической опасности…
Так вот вступили мы, значит на мосток, и такая вонь ударила в нос, что пришлось зажимать означенный орган рукавами бушлатов. Глянули мы вниз и ох…, извиняюсь, обалдели!
Там, где должна была находиться земля, метрах в трех, внизу, колыхалась странная, белая бесформенная масса. Иногда по ее поверхности пробегала рябь и, то тут, то там, на ее поверхности вскипали и лопались пузыри, источающие сладкий запах гниющих трупов.
– Быстро! – указал я рукой на выход с поворотного круга, так как заметил, что частота ряби усилилась, и на поверхности клейкой, белой массы стали появляться десятки тонких щупалец, тянущихся вверх.
Мы проскочили опасное место, и сделали это вовремя. Опять позади раздались гортанные возгласы, и мы нырнули под прикрытие разрушенного, кирпичного здания непонятного назначения. Несколько пуль ударили по стене, выбивая красную крошку, а затем… затем в холодном воздухе пронесся такой визг ужаса и боли, который до этого мы никогда не слышали, да больше и не услышим. Даже у меня, закаленного вояки, всякого насмотревшегося на той войне, встали дыбом волосы на голове, и по телу пробежала мгновенная дрожь.
Осторожно высунувшись из укрытия, мы с изумлением и ужасом наблюдали, как взметнувшийся над поворотным кругом, лес тонких, белесых щупалец, хватает за руки, за ноги, вступивших на мостик боевиков, и утягивает их вниз.