Но нужно сдать еще два непрофилирующих экзамена – сочинение и химию. На сочинении выезжаю на любимой свободной теме, а на химии вдруг наглею. Никогда не любила её в школе, готовила по краткому учебнику Хомченко только в дни, данные для подготовки. Запнулась при ответе на билет и вдруг услышала:
– Ну вот, хотела вам «отлично» поставить, придётся «хорошо».
– Спросите ещё!
А ведь шла с надеждой хотя бы на «троечку», этого достаточно. Преподавательница берёт мой экзаменационный билет: «Девушка, я не должна говорить, но у вас и так уже проходной балл, вы поступите». Ухожу, пристыженная.
Наконец-то я студентка! Срезаю свои длинные волосы (они отрастут снова только к третьему курсу), делаю короткую стрижку, готовлюсь к серьёзным занятиям.
Кстати, парня, помогшего мне на экзаменах, видела только раз, он работал лаборантом на одной из кафедр. А преподаватель, которому я сдавала физику, вёл у нас на первом курсе физический практикум. Физику стали читать только во втором семестре, сначала сплошная математика. Математический анализ дается мне с трудом – слишком все искусственно, наверно, такими методами можно доказать что угодно, аналитическая геометрия нравится больше.
Требования к студентам высокие, ответ на билет является лишь началом разговора, дальше могут предложить доказать полностью любую теорему и решить любую задачу. На экзамене по аналитической геометрии в конце второго курса я сижу перед экзаменатором два часа, доказывая теоремы одну за другой. Начинаю решать задачу, слышу: «Вы решите её таким методом, но очень нескоро», получаю «хорошо», выхожу, иду в столовую. Стою в очереди, но почему-то вдруг оказываюсь сидящей на стуле, рядом парень, сердито выговаривающий: «Вы же могли голову разбить!». Потеряла сознание и упала бы, если бы он не успел меня удержать.
Не могу отказаться от чтения художественной литературы. Увлекаюсь Роменом Ролланом, огромное впечатление на меня производит его «Очарованная душа». Открываю для себя Горького. Но не того официального, который «Мать» и «Буревестник», а его пьесы, «Человек», «Часы». Томик Евтушенко удается получить всего на несколько часов в читальном зале, торопливо переписываю любимые стихотворения.
Прощай, любимая!
Я твой
угрюмо,
верно,
и одиночество —
всех верностей верней.
Пусть на губах моих не тает вечно