После долгих уговоров, бабушка наконец-то разрешила мне пойти погулять. Конечно «пойти» в кавычках. Теперь она отвозит меня на улицу и я смотрю на детей вживую. Злости во мне мало, но я убил бы ради ног. По началу тихо плакал, глядя на их ноги, но потом немного смирился. Обычно мы сидели во дворе, который находился напротив двух жилых домов. Это был очень большой двор, с детской площадкой, а за ней футбольное поле. Часто с бабушкой сидели возле столика со скамейками. Я любил там находиться, но когда приходили туда другие люди – нам приходилось ехать чуть дальше. Это была осень, когда листья осыпались и валялись под ногами. Я был укутан, как якут и смирно сидел, глядя вдаль. Однажды ко мне подошла девочка. Она была очень милой, чистые вещи, ухоженные волосы торчали из симпатичной шапочки. Впервые я заговорил с женским полом в двенадцать лет.
– Привет. Я часто на тебя смотрю из окна.
– Привет, зачем?
– Не знаю, просто. А зачем мы что-то делаем?
– Тоже верно. – Она задавала мне вопросы, такая смешная, с косичками, запускала руки в волосы, прикусывала губки, улыбалась. Мы беседовали налегке. Но в какой-то момент она всё же спросила:
– Что с твоими ногами? Почему ты не ходишь?
Я, немного смущаясь:
– Их нет, поэтому и не хожу.
– Ха-ха-ха, а ты смешной. Как же их нет, когда вот они? – И она ткнула в них пальцем.
– Это иллюзия. Их нет.
– Я не понимаю. Что значит «иллюзия»?
– Муляж. Это просто муляж, ног нет.
– А где же твои ноги?
– На войне оторвало!
– Ого! Что, правда? Ты воевал?
– Да, я и сейчас на войне.
– Да ну? И с кем же ты воюешь?
– С самим собой.
– Ты странный.
– Хорошо. Это хорошо. Зато ты нестранная.
Она немного смутилась, потом разозлилась.
– Знаешь что? Лучше быть нестранной, чем такой, как ты.
– Поверь, я бы многое отдал за твою жизнь. – Она совсем не поняла меня, но я очень пытался понять её. Бабушка закричала:
– Миша, нам пора, закругляйся.
– Хорошо, бабушка. Пока, девочка, приходи еще. – Ответа не последовало. Мы постояли несколько секунд, в надежде, что она что-то скажет, но она молча ушла… и бабушка покатила меня домой.
После этой встречи я целый день думал о ней. Даже не узнал её имени, мне так приятно общаться. Общение с ровесниками – это очень хорошо и это даже лучше, чем читать. Когда читаю, то я как будто только слушаю писателя, а так я могу говорить. Я буду с ней разговаривать и мы будем проводить с этой девочкой время. На следующий день её не было. И через неделю тоже не было. Бабушка уже не хотела меня возить, но я настаивал и настаивал, и настаивал. В какой-то момент она наотрез отказалась, но я чувствовал, что сегодня она придёт и использовал свой козырь. Я сказал: «Бабушка, у меня нет ног. Жизнь меня и так побила, зачем ты меня добиваешь?» После моих слов бабушка ничего не сказала. Она молча ушла в комнату и её не было несколько минут. Я сидел с мыслями: «Блин, что же я наделал». Бабушка вернулась с красными глазами. Я всё понял и больше так не делал. В тот день она повезла меня на улицу, но той девочки опять не было. Я всматривался в окна и в лица людей, но её не узнавал.