– Кто там? – Она так же шепотом.
– Не знаю, алкаш какой-то.
– И что делать будем? – Как жаль, что нет отца. Почему в такие ситуации никого нет под боком? Было бы так удобно, он бы открыл дверь и выгнал его. И тут я опять подумал про свои нерабочие ноги. Если б мог, я бы подпрыгнул, открыл и выкинул его с лестничной площадки нахер. А он всё стучал. Я увидел этот страх в её глазах, опять. Мама повернулась, посмотрела на меня и в её глазах я увидел беспомощность. Я как мужчина должен её защитить, но не могу. И это разрывало меня, я захотел заплакать и еле сдержал слёзы. А он стучал. Еще плакать будешь? Да? Ты беспомощная тряпка без ног и хочется тебе рыдать? Ты тварь. Но что мне делать? Крикнуть? Прогнать прочь? Я понимаю, что она хочет спросить у меня, что ей делать. Ей нужна помощь. Она побежала звонить отцу, деду, хоть кому-то. Ей нужна была поддержка. Я ей не мог дать это, так хоть кто-то же должен. Но никто не брал трубку. А он стучал. Я решил посмотреть кто там. Это было трудно, но я смог. Стоит мурло. Глаза опущенные, лысоват, качается в разные стороны, с бутылкой какого-то говна в левой руке. Я подумал: а должна же быть какая-то польза от моей инвалидности? Можно же это как-то использовать в своих целях? Мне стало интересно, что он сделает, если я открою дверь? Ударит меня? Убьёт? Зачем и за что? А я могу ему что-то сделать и он к этому не готов. Но что? Я читал в одной из книг, как делать дымовые шашки, едкую жидкость по типу кислоты и прочие милые вещи. Нужно использовать свой мозг на благо. Я пошёл на кухню, поставил чайник (так надо) покопался в аптечке. Так, хорошо не всё, но хоть что-то полезное есть. Нужно это использовать. А он стучал. Мама истерила. Бегает из комнаты в комнату.
– Что ему надо, я не понимаю? Мишенька, что нам делать? – Мне стало приятно, хоть когда-то она увидела во мне мужчину, а не тряпочку безобидную.
– Сейчас я всё решу?
– Ты? Решишь? – Это надо было видеть. Глаза вылезли на лоб, лицо такое странное. То ли смеётся, то ли плачет, трухануло её хорошенько от моих слов. Я и решу. Наверное думает, что я грязь под ногтями. Меня это подстегнуло. Я решил. Или Миша сейчас будет уничтожать, или страдаем мы все. Так оно и произошло. Я не думал, я сделал. Открыл дверь. Стоит, стучать перестал.
– Ээээ… слышь пацан… – И на тебе, суке, в голову, умойся. Эти крики как мягкие лепестки роз у меня на губах. Он истерил, я не закрывал дверь, я смотрел. Это было глупо. Мама подбежала и закрыла дверь. Зыркнула на меня странно. Злость, страх за сына вперемешку с добротой и вселенской благодарностью.