– Да, но сегодня же праздник, завтрашние планы можно передвинуть, – немного отстранённо ответил ей Нейт.
– Что ж, тогда прошу за мной! Я живу совсем рядом, – улыбаясь сквозь бороду, пригласил Карл.
Я засунула руки в рукава пальто, и мы направились к нему домой.
– Вот скажи мне, зачем ты это сделала? Мне сейчас неловко смотреть на него, – раздражённо спросила я Патрицию.
– Тихо, а то могут услышать.
– Теперь ты об этом переживаешь! Я себя такой дурой чувствую! Все эти годы я думала, что наши парни об этом не знают, а теперь оказывается, что в курсе все кроме Стейси!
– Что я могла сделать? Меня так выбесила эта ситуация, Кэт. Я видела, что ты напилась в том ресторане, а потом тебе вообще стало всё равно с кем ехать домой.
– Это правда. Мне было плохо.
– Я понимаю, – помедлив, ответила Пэт, – Я за тебя переживала, думала, что ты начнёшь заниматься, чем попало.
– Нет, я из тех людей, что давят негативные чувства работой и другими полезными делами, что отвлекают.
– Ты молодец.
– Я знаю. Только, однако, твои слова не остановили его от женитьбы.
– Я бы ответила тебе что-то дельное, но не знаю что, – с грустной улыбкой ответила Патриция.
– А почему год?
– Какой год?
– Почему вы год не общаетесь?
– Аааа… По началу, у нас, конечно, слегка изменилось общение, но не прекратилось. А после свадьбы он перестал принимать приглашения на выставки Карла и наши концерты, а затем и вовсе отвечать на звонки.
– Да, уж…
– Он ведь хотел, чтобы мы за него порадовались, а я ему задала трёпку, – раскаиваясь, продолжила Пэт.
И немного погодя, я спросила:
– Как думаешь, почему Карл всех позвал?
– Думаю, что он слишком вежливый. Просто он понимает, что на дворе праздник, и чтобы как-то смягчить эту неловкую встречу, решил пригласить к себе. Никто бы из остальных этого не сделал.
– И то, правда.
Как только мы зашли в квартиру Карла, я удивилась её размерам. Как оказалось позже, это была студия с кирпичными стенами. На них висели картины, писанные рукой нашего друга.
– Должна признать, у тебя потрясающая квартира! – восторженно выкрикивала Патриция.
– Это так, пустяки. Ничего особенного…
– Ничего особенного!? Ты погляди на эти палаты! А какие высокие потолки! – поддакивал ей Джо.
Пока ребята ставили пластинку со старыми рождественскими композициями Фрэнка Синатра тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, я сидела за столом и пыталась не косить на голубков. После долгих дум я наконец спросила себя: «Какая в этом разница? Ничего уже не изменить».