Развязать шнуровку на ботинке уже не мог, поэтому просто полоснул ножом по шнуркам. Кое-как стянул заскорузлую от зелёной жижи и соли обувь, понял – нога опухает…
Быстро орудуя ножом, царапая сам себя, Сорог срезал левую штанину у основания. Рана, состоящая из множества порезов и царапин, была большей частью покрыта запёкшейся кровью и соляной коркой. Из нескольких особо глубоких порезов сочилась сукровица. Пару лет назад это было бы смертельно, а сейчас просто больно.
Вода из канистры показалась очень холодной, но сделала своё дело – соль больше не пыталась проесть плоть до костей.
Аптечка, пополняемая при каждом удобном случае, тоже оказалась весьма кстати. Промыв перекисью, он замотал ногу бинтом, по счастью, сшивать края порезов не было необходимости. Во всяком случае, Сорог убеждал себя в этом. Последним этапом самолечения стали две таблетки обезбола и антибиотик общего действия.
Немного отдышавшись после всех процедур, он подождал, когда боль поутихнет, и приступил к анализу ситуации.
Во-первых, мотоцикл никак не реагировал на поворот ключа зажигания. Всё прояснил вольтметр, встроенный в приборку кем-то из прошлых владельцев. Трёх с половиной вольт в сети едва хватало на то, чтобы этот прибор заработал.
«Всю ночь с дальним светом на боку пролежала, – подумал Сорог. – Вот банки и высадило. Наверное, ещё и кислота утекла. Есть всё-таки минус в обслуживаемых батареях».
Внимательно оглядев байк, он и в самом деле обнаружил уже пропитавшийся солью потёк.
Плотва была выведена из строя, но пройти пешком оставшийся отрезок пути в шестьдесят, а, может, и в семьдесят километров он бы попросту не смог.
Отцепив от рамы небольшой туристический топорик, Сорог отвернулся от мотоцикла и двинулся в обход лужи к островку. Винтовка по-прежнему служила ему костылём, ствол при каждом шаге норовил пробить солевую корку.
Через несколько шагов он наткнулся на подростка с простреленной головой. Теперь, в свете солнца, он разглядел, что тело принадлежит парню, чернявому и тощему как жердь.
Мотоциклист остановился перед трупом и долго молчал, вспоминая события вчерашней ночи. Казавшийся таким опасным противник на поверку оказался тщедушным нескладёнышем, который, несмотря ни на что, так и не выпустил из ладоней полуметровый ржавый тесак.
Взрослый склонился над ребёнком и провёл рукой по воздуху: