При желании, духи каждый день могли снимать наших часовых, и вырезать пустующий городок, но не делали это видимо из соображений безопасности ближайших кишлаков. Если что, хана жителям этих деревень. Обе стороны начинали работать словно два противоборствующих преступных клана, где месть, всегда страшна и обусловлена законом мрачных гор.
И последнее: роты и батальоны изначально были укомплектованы на 60-70%, больше просто не было солдат. Наша рота переносников-радистов состояла всего из 30-45 солдат и сержантов. Количество всегда колебалось. То есть в каждом парашютно-десантном взводе было всего 10-15 бойцов.
Вспоминаю, как начальник штаба нашего батальона, при появлении командира дивизии гвардии полковника Павла Грачева в модуле нашей 2–ой роты, всегда задавал один и тот же вопрос:
– Товарищ гвардии полковник, разрешите обратиться!
– Ну чего опять, майор? Давай уже…
– Нам не хватает по штату семь радистов!
– И что? Где я тебе их возьму? Закажу по почте? Всем не хватает, майор!
– Ну хоть трех то парней дайте!
– Ладно, двух радистов я найду! Жди…
– И двух водителей на бэтээры!
– Ладно, завтра принеси заявку…
Как правило после таких разговоров в нашей роте появлялись двое новеньких солдат с какого-нибудь парашютно-десантного батальона, которых использовали почему-то как пулеметчиков. Иногда уже и контуженных, и раненых присылали. В общем, борьба шла за каждого вновь прибывающего в Афганистан военнослужащего.
А с нашим новым старшиной получилась и вовсе комическая история. Я уже писал раньше, что наш прапорщик был настоящим рейнджером ВДВ: спортивный, злой, высокий, накаченный, лет двадцати шести возрастом, кэмэес по боксу, и, ко всему, еще и контуженный в голову. Короче говоря, прапорщик ВДВ, как и положено. Вот он улетел домой, отбарабанил два года с хвостиком. Мы ждем нового прапора. К нашему удивлению, прилетел по виду старичок подсохший, за полтинник, худощавый, обычный кладовщик. Поговаривали, что он и к ВДВ отношения вроде, как и не имел. С трудом уговорили, нашли где-то его, чуть ли ни на пенсии. Мы его не во что не ставили. Но сапоги дембельские уничтожал тот прапор с явным азартом, за что и получил потом пистон от папы – ротного командира. Сам новые сапоги дембелям и покупал, на свои чеки.