– Ну, чего там, принёс?
Жарков стучал ботинком о свежую наледь и тоже просматривал территорию. Чужие глаза – везде и всюду; даже если не видишь, даже если уверен, что никого, – обязательно кто-то рядом.
– Такое дело… – медлил Тайх. – Короче, цена выросла.
Гоша достал кошелёк и протянул две купюры.
– Хватит?
Тайх взял деньги, развернулся и пошёл. Обычная схема: на пятом или шестом шагу из его кармана будто бы случайно выпал полимерный свёрток.
– Да стой ты, – бросил Жарков.
Он поднял «товар» и обнадёжил, что устаканилось вроде бы: розыск вот-вот прекратят, забудут и, может быть, простят. По крайней мере, сейчас – никакой суеты.
– Простят, ага. Скорее, я мусорнусь, чем ваши шакалы отстанут.
– Всё равно не очкуй. Разберёмся.
– Да не очкую, – возразил Тайх, – мне плевать уже.
Прокричала полицейская сирена. Ударило синим и красным. Дрогнула проезжая часть крепким шумом, свистнул на повороте служебный «Фиат».
– Идти надо.
Жарков поддержал. Ближайшие две недели он мог жить.
– Ещё достанешь? – спросил и отвёл взгляд.
– Кончай, Жора, я тебе говорю. Мальчик взрослый, должен понимать.
Жарков снова протянул руку. Тайх опять выставил плечо. Бывай, не забывай, заканчивай. Разошлись бы, но Гоша вспомнил и окликнул:
– Эу! Забыл совсем. Слушай, ты знаешь такого Глазика? На «семёрке» сидел. Откинулся в октябре.
– На «семёрке» я знаю всех, – гордо ответил Тайх, – но за Глазика не скажу. Нет таких, и не было никогда.
– Глазик не Глазик, не знаю. Так представился.
– Погоняло не меняют. Сидел бы – знал бы его. Либо не сидел, либо шкерится. А тебе зачем?
– Да, – махнул Жарков, – личные дела.
– Личные, – повторил Тайх, – личные, приличные.
– Значит, не знаешь ты Глазика?
– Никто не знает. Нет у нас таких.
Утро не наступило, но Жарков уже стоял напротив отдела и не решался войти.
Не поздоровался помощник дежурного, и замкомвзвода ППС прошёл мимо. Промчался тыловик, спешащий на смену, не поднимая головы. Жарков крикнул что-то вроде «здаров», но ни первый, ни второй, ни какой-то по счёту не ответил.
«Не здоров», – подытожил и всё-таки зашёл внутрь.
Иваныч закрыл оружейку.
– Я тут это, – оправдывался Гоша, – пострелял немного.
Безо всяких там, как будто в порядке, Иваныч кивнул.
Нормально будет, хули нам.
Остановился у КАЗа – камеры административно задержанных.
Есть. Так точно. Никак нет.