И теперь я в принципе ничего точно не знаю про Марка и не знаю, нужно ли мне это знать.
Не знаю даже, виноват ли он был тогда в мамином исчезновении и во всём, что потом случилось со мною, хотя никогда не подразумевалось, что, до того как стать моим мужем, он мог быть моим отчимом.
Отца у меня никогда не было, это точно.
Вернее, отец, безусловно, был.
Мне с детства подробно рассказывался некий романтический блеф, не знаю, чего в нём более – обмана или романтизма.
Будто бы один старый, лет пятидесяти, советский военный инженер Георгий с самолётомоторного завода, человек хороший, интеллигентный, скромный – эпитеты сохранены от первоисточника, моей любимой ненормальной тёти Аси – полюбил молодую очень красивую женщину.
Это позже молодым очень красивым женщинам в России все дороги стали открыты, так трактовала Ася, – а тогда, в середине тысяча девятьсот семидесятых, в провинции?
Феноменальная красота у тебя – и что? Если ты не умеешь её показать, оформить, представить – никто вокруг даже оценить её по достоинству, именно как красоту, не способен.
Хотя витает возможная мысль – пойти в манекенщицы или в актрисы. Но если ты не хочешь быть вешалкой для барахла или кого-то изображать, а хочешь быть самой собой – тогда что? Тогда ничего.
Ты очень простая, самая обыкновенная девчонка из пролетарской семьи, живёшь в пятиэтажке на окраине мегаполиса, учишься в простой средней школе. И главное – сама ты никакой феноменальности в себе не ощущаешь, нет у тебя особых амбиций, и авантюризмом ты не страдаешь.
Да, подрастая, ты замечаешь, что взрослые дядьки на тебя оглядываются, одноклассники слюнями исходят – и что? Тебе это всё и следующее за этим надо?
Тебе ни этого, ни того, что за этим, если ты нормальная, не надо – чтоб смотрели на тебя как на особо лакомую тушку, готовые вцепиться в тебя смертной хваткой и, хрустя костями, сожрать – только палец протяни.
Наверно, этот старый инженер Георгий на маму как-то или совсем по-другому посмотрел.
Ася говорила – любовь была «ох» и «ах», единственно возможная, вечная и неземная. Правда, подкрепить свои тезисы ясными примерами всегда очень конкретная и практичная Ася никогда не могла.
Георгий, по её же словам, был классический, хотя и несколько старомодный, красавец – прекрасно сложенный шатен под сто девяносто, с правильными чертами лица, в меру брутален и статен, странно скромен и давно женат.