А потом будет уходить мама. Мать работает «в ночь», чтобы днем сидеть со мной. И мы опять пойдем в метро (но уже не в этот день, а в другой) – только теперь мне будет грустно. Даже если мне дадут разменять монетку в автомате. Хотя это – невообразимое счастье! Ты аккуратно опускаешь сверху – а снизу с веселым звоном вылетают пятачки! Желтый аппарат – десять копеек, зеленый – пятнадцать, но самый лучший – это красный, там вылетает целых четыре! А потом мама сядет в поезд, и он с грохотом унесет ее в тоннель – «на работу». А я буду воображать себе, как где-то там, вдалеке, мама будет стоять и опускать в автомат монетки. Потому что это и есть – «работа». Собственно, я и сейчас так думаю.
И – «садик». Сад, признаться, я не люблю, по крайней мере на раннем этапе (да и кто, поди, любит). Три самых ненавистных предмета на свете – куриная кожа, прорвавшийся через скорлупу и вспенившийся белок и комки в манной каше. И если от первых двух еще можно увернуться, заделавшись дежурным и выхватив себе безопасный кусок или ловко сманеврировав рассадкой за столом – то от комков спасенья нет… и ты подносишь ложку ко рту, словно ухая в пропасть… А воспитательницы меняются в обед, одна – хорошая, другая… скажем так, нравится мне меньше. И если с утра хорошая – то с обеда будет плохая. Но уж если плохая с утра, то стоит потерпеть – и скоро обязательно придет хорошая! Простая малолетняя философия… но я и теперь так считаю. Мы всё, всё тащим с собою оттуда…
Но это – Время. А ведь есть еще и Пространство. Вперед и назад, влево и вправо. В садик из дома – направо, но это еще ничего. Потому что налево – страшная, пугающая до дрожи «пятидневка». Если я плохо веду себя – меня обещают на нее «отдать». И однажды в выходные я веду себя особенно плохо. Тогда наутро в понедельник мы выходим с отцом – и он вдруг заворачивает НАЛЕВО. «Куда?!!» – в ужасе кричу я, пытаясь вырваться… «На пятидневку!!!» И я очень долго боялся потом этой асфальтовой дорожки. У меня уже была машина, и я, заехав однажды в родной двор, прокатился в поисках свободного места – и вдруг похолодел от ужаса, до липкого пота: я заехал к «пятидневке»!
Всё оттуда, издалека… из самого начала.
И – все большое. Просто огромное. Потому что ты – маленький. Настолько маленький, что лифт в «сталинском» доме просто не везет меня одного. Не реагирует на столь незначительную массу. Когда я впервые стал большим? – да когда лифт со мной поехал… А в феврале в садике на «участке» сугробы по краям – уже в твой рост. Даже выше. Даже не видно, кто там идет тебя «забирать».