– Ах, какой он душка, вы не представляете себе, моя милая! – восклицала Маша, беседуя со своей кузиной, которой поверяла душевные тайны, – Как галантен, обходителен, а красавец какой! – мечтательно говорила она, складывая ладони у лица, – И папенька о нём весьма недурственно отзывается, давеча за обедом хвалил за радение по службе.
– Ах, Маша, подле Вас достаточно кавалеров и с более высоким положением, Вы можете составить удачную партию любому из них, что же Вас так восхищает в этом офицере Стояновском?
– Ой, милая, я и сама не знаю, но как увижу его, так прямо сама не своя сделаюсь. И душа летит, летит только ему навстречу! И сердцу вдруг сладко-сладко станет…– закрывала глаза Маша, радостно кружась по комнате.
– Да, Вы, милая моя, однако, влюблены! Взглянуть бы на предмет Ваших воздыханий, так ли уж хорош? – удивлялась кузина настроению Маши.
Благодаря благосклонному участию Мефодия Гавриловича Павел поступил на службу в городскую управу и с первых дней с головой ушёл в работу.
Его способности и усердие сразу же проявили себя. Работа его была встречена похвалой со стороны вышестоящих чинов и снискала уважение у других сослуживцев.
Отношения Маши и Павла носили романтический характер, они даже обменивались иногда короткими вежливыми письмами.
Подошло лето, и вся семья Козицыных отправилась в своё родовое имение в Самарскую область. Павел в течение всего лета томился ожиданием встречи с предметом своего обожания. Он опасался, что Маша могла позабыть о нём и увлечься кем-либо другим в таком отдалении. Вернулись в Томск они только в конце сентября. Через день после их возвращения Павел посетил Козицыных.
Глаза влюблённых всё сказали при встрече, оба были счастливы увидеть друг друга вновь. И радость эта не скрылась от глаз родителей Маши.
В этот же день Павел сообщил своей матушке, что намерен сделать предложение Маше.
– Наконец-то, Павлуша, и ты решил остепениться, – обрадовалась Дарья Кирилловна, – очень достойная невеста и красавица! Говорят, и приданое за ней хорошее дают, да и сама нравом кроткая.
– Да, маменька, Маша – чистый ангел! Вы верно подружитесь. А приданое… да я бы и без приданого взял её, только бы она соблаговолила пойти за меня.
– Уж, как ты порадовал меня, друг мой! Может и мне доведётся внуков на руках подержать? – смахивала радостную слезу со щеки платочком Дарья Кирилловна.