Однажды Айна присутствовала на сожжении и своими глазами видела мучения ни в чем не повинной ведьмы. Она смотрела, как с костей несчастной лоскутами слезала плавящаяся плоть, а обезображенное лицо искажалось в гримасе предсмертной агонии. Айне хотелось впитать каждое мгновение увиденного, вытатуировать на подкорке, чтобы навеки запомнить, как страшен человек.
Он не заслуживал пощады. Равно как и те, кто преклонился перед его мнимым величием.
По чужому велению кора кусочками отделилась от древесных стволов позади и осыпалась, превратившись в острые, точно острием наточенные шипы. Со свистом шипы полетели ей в спину, направляемые чьей-то рукой и Айна чудом успела увернуться. Дыхание ее участилось, сердце оглушительно забилось в груди. Она резко оглянулась назад и заметила недалеко очертания нескольких фигур, что гнались за ней через весь лес. Одеты преследователи были в черные и белые плащи, по которым нетрудно опознать ведьм местного ковена и друидов. Айна ускорилась, не замечая ноющей боли в натруженных мышцах, и с горечью подумала, что сейчас, в век, когда за ведьмами охотятся обычные люди, сами же ведьмы помогают им и будто не прочь сделать за них всю грязную работу. В одночасье ближний друг обернулся врагом, мир перевернулся с ног на голову и правила игры поменялись для ее семьи раз и навсегда. Морвен была уничтожена, братья, Бриан и Руадан, рожденные от разных отцов, уже пойманы и брошены в заколдованную темницу, где ожидали смертного часа.
Настал черед Айны, последней из рода Пендрегар.
Девушка как могла отражала враждебную магию, грозившую вонзиться в ее плоть, но силы неумолимо истощались. Все что она могла – это бежать, не разбирая дороги. Каждый неверный шаг, каждая потраченная впустую секунда могли стоить ей жизни.
Очередной залп вспорол мерзлую землю под ее ногами, вынуждая оступиться, но Айне удалось удержаться и не упасть. Второй всплеск силы просвистел у самого уха, едва не задев лица. Страх в сердце девушки нарастал, каждый вдох давался ей через боль.В такие страшные секунды перед глазами у нее вставал ожесточенный взгляд матери, говоривший ей, как она слаба и недостойна зваться именем великого рода. И тогда в душе Айны вскипала настоящая ярость. Она бежала по венам, разливалась по всему телу и позволяла выжать из себя последние соки ради выживания.