Из плеча Паолы текла кровь, превращавшаяся в лепестки роз. Она поплыла на восток, в разноцветных сияющих волнах моря Ближних Снов.
* * *
Эйнар шёл по дороге между домов. В некоторых светились красноватые огни: где-то гасли, где-то зажигались: словно перелетали из дома в дом, подобно бабочкам. Вдалеке блестела луна: Эйнар смотрел на неё. По ней проплывали длинные синие тени, напоминавшие крылья огромных птиц. Эйнар ощутил беспокойство, будто что-то потерял. Он знал, что так должно быть, но на всякий случай проверил карманы. Он подошёл ближе к тёмному дому и ощутил тоску: будто забыл что-то очень важное. Эйнар постарался не думать об этом. Зашёл в дом. Внутри были серые одинаковые стены, на одной – портрет в простой рамке. Эйнар не первый раз был здесь, но не рассматривал его. Ему опять показалось, что карман прохудился и нечто выпало, очень нужное, но что именно – он не помнил. Эйнар проверил карманы, всё было на месте, но стало ещё тоскливей. Он прошёл через коридор в дальнюю комнату. Там, возле стола, стояло серое безликое существо. Его уши, похожие на кроличьи, вытягивались вдоль потолка, по обе стороны от лампочки. Вокруг неё крутился мотылёк.
– Привет, Эйнар. – Здравствуйте, Старший. – Как прошла встреча с Гоин?.. – Хорошо. Она согласилась сотрудничать.
– Это было предсказуемо. Как и то, что она уже донесла о нашем предложении Другим. – Вас это не беспокоит?
– Нет. Так и должно быть. Она может предать нас. Она наверняка предаст нас. И ты предашь. При возможности. Эйнар протестующе качнул головой.
– Нет, не волнуйся, это нормально. Так мы берём своё. То, что нам принадлежит. Так мы стрижём своих овец, собираем их серую грязную шерсть, всю в репьях… Кому-то это, вероятно, не по вкусу. Им подавай чистую, белую. Но не нам. Не мне.
– А как же план?.. Весь замысел? – спросил Эйнар.
– План – это множество вероятностей, которые, в свою очередь, порождают новые планы. Каждый может стать главным. Посмотри на этого мотылька, возле лампы. Как его поймать, не имея крыльев? Как его поймать пауку? Надо шире раскидывать сети, затянуть всю комнату паутиной. И тогда – рано или поздно – он влетит в неё. И его жизнь, его душа будет высосана – вся, пока не останется сухая хрупкая оболочка. Как страницы забытых книг. Как одежда стариков: жалкое наследство, которое дети бросают с косогора.