«Гога и Магога», «Гоголь и Моголь».
Между прочим, я знавал одного детского врача с фамилией Гоголь. Он тоже был великим гурманом.
Ах, Гоголь, Гоголь! Ну что, скажите на милость, сталось бы со всеми нами теперь, когда бы гений Гоголя в свое время не обнаружил, не узнал, не обозначил бы Чичикова, и не прочертил бы захватывающую дух траекторию его тлеющей брички?!
Ах, Гоголь, Гоголь! Обожаемый! Так бы схватился за зеленые фалды и вылетел вместе с ним в трубу!
Как видите, я большой придумщик.
Что не мешает быть созерцателем.
Немного Чичикова, немного Гоголя – вот вам и едок куриной шеи.
Волшебник на отдыхе.
Подле печной топки.
* * *
Знал я одного беспричинного человека, по имени Федор Иванович Воробушек.
По работе мне нужно было забрать у него какие-то документы… он, кажется, был болен, уже не помню точно… одним словом, я оказался у него дома.
Такая ничем не примечательная квартира, даже и описывать ее лень.
Помню, хозяин в дырявом китайском халате с мертвыми птицами проводил меня на кухню, предложил чуть теплого, попахивающего тленом чая, уселся напротив и принялся рассматривать нечто чуть выше и позади меня.
Диалог наш выглядел следующим образом:
– Федор Иванович, я к вам, собственно, за документами
– Да, да.
Пауза
– Федор Иванович, я к вам за документами.
– Да я понял.
Пауза.
– Федор Иванович, мне бы документы у вас получить.
– Документы, да.
Пауза.
– Федор Иванович…
– Конечно, конечно.
Пауза
– Послушайте, а почему бы вам не выпрыгнуть в окно?
– В окно?
– В окно, Федор Иванович.
Воробушек мой поднялся, неспешно подошел к окну, отворил его и…
Позже я узнал, что он остался жив, только сломал руку и четыре ребра.
Прибывшему врачу Федор Иванович сообщил, что мыл окно и упал случайно.
Разве не находите вы в этой истории примет героизма? Притом, обоюдного героизма. Как с его, так и с моей стороны.
* * *
И все же, и все же…
* * *
Тщусь убедить себя и заявляю вслух, что ничего особенного о себе не воображаю, что мне безразлично мое положение в собственном самосознании и глазах окружающих, что я готов довольствоваться малым и не мечтаю ни о чем этаком.
Что же, в известной степени я действительно не воображаю о себе ничего особенного. В известной степени мне безразлично мое положение в собственном самосознании и глазах окружающих.
Наверное.
Я готов довольствоваться малым и не мечтаю ни о чем этаком.