– Ни в коем случае, – быстро ответил Бронислав. – Даже не думай.
– Ого, а вот теперь мне действительно стало интересно, – почти шепотом сказала Ксения Павловна. – Только ничего Маре не говори, а то она меня опять старой начнёт называть.
– Ладно, – выдохнул Бронислав Николаевич. – Кофе я хочу.
Хозяйка сама достала все подарки, которые привёл Броня и теперь заполняла сумку небольшими пузырьками с настойками.
– Бронь, тут я положила немного розовой мази, новой, я туда кое-что добавила. Пусть ноги мажут, особенно ступни. И Ксения твоя пусть мажет, будет бегать, как девочка.
– Понял, – кивнул Броня, усаживаясь за стол. – Для всех мазь или для возрастных?
– Для всех, – подмигнула Ксении Павловне Мара. – Мы, старые, тоже хотим помолодеть. Я не только покушать люблю, но и ещё много чего. Твоя Ксения худая, а мы справные, нам надо ещё больше бегать и прыгать.
– Мара, а ты скоро в город поедешь? – спросил Броня, ожидая, когда Ксения Павловна заварит кофе. Мара так и не спешила угощать старого друга.
– В ноябре поеду, – ответила Мара, откусывая конфету. – Не люблю ноябрь в лесу, тоска одна. Подкуплю всё, что надо, по магазинам погуляю. Сильно разгуляться не получится, но на мелочи хватит. В гости приедете?
– Ксюша, поедем в город к Маре?
– Мне к детям нужно, – Ксения чувствовала, что между Марой и её Броней существует какая-то невидимая связь, и она в их отношениях явно лишняя.
– Я надолго и не зову. Говорю же, что от людей быстро устаю, – ухмыльнулась Мара.
– Нам пора, – поднялся Броня, одним глотком выпив чашку кофе. – Мы ещё мёду тебе привезли, в пакете найдёшь, в прихожей.
– Мёд я сама не люблю, но спасибо, пригодится. Есть у меня идея на меду кое-что сотворить.
Ксения Павловна надела куртку, собиралась попрощаться, но увидела две иконы, стоящие на полке среди банок и баночек. Её очень удивило, что иконы и банки стоят на полочке, как равные, но ничего спрашивать не стала, опасаясь жесткой реакции Мары.
Уже на яхте, уставший и голодный, Броня поставил сумку в каюте и признался Ксении Павловне: – Я не хотел тебя пугать, но я сам её боюсь. Она не знахарка, я лукавил. Она сумасшедший учёный. Но я плачу ей, беспокоюсь о питании, потому что её открытия помогают людям.
– Броня, а ты меня впервые обманул, – вздохнула Ксения Павловна.
– Ксюшенька, это не обман совсем, – смутился Броня. – Это сложная система отношений, в которой я и сам иногда плохо что понимаю. И давай сейчас забудем о Маре, у нас сегодня вечерний костёр на берегу. Давно у костра не сидела?