Пробежав ещё пару кварталов группа замерла. Кто-то рухнул на снег, другие начали плакать навзрыд. Саша, содрав шапку, выпустила на волю копну пшеничных волос.
Хватая воздух обветренным ртом она только могла махать в ту сторону, откуда они прибежали.
Военные быстро осматривали беглецов в поисках раненых. Саше казалось, что лёгкие наполнила лава. Слова не давались ей.
– Где?? – Сашу за плечи трясла темноволосая девушка. – Где она? Когда мы разделились, она была с вами!
– Осталась… задержать… их.
– Дура…
– Я тоже ей так сказала.
***
Он знал её не так давно, но Дарина была из тех людей, поведение которых выдавало душевные муки. Конечно, на работе она была совершенно другой. Среднестатистический учитель, хоть и весьма одинокий в коллективе. Не заходила в учительскую без надобности, мило улыбалась при встрече с коллегами, но всё же не задерживалась в их компании.
С утра Константин открыл глаза и не увидел и не услышал её. Ни привычного похрапывания со стороны раскладушки, ни растрёпанной головы, что едва высовывается из-под тонкого пледа, заменяющего одеяло. Мужчина, ёжась, прошлёпал по холодному линолеуму на кухню. Было только пять утра.
Дарина сидела на излюбленном месте – у батареи. Спиной прижимаясь к горячей поверхности она сжала зубами фильтр сигареты, выпуская через нос дым. Она, как ему казалось, ещё не ложилась. Об этом говорил не смытый макияж и наличие лифчика, выглядывавшего через широкий ворот майки с глупой надписью.
Разговор сошёл на нет как раз после «синдрома мамочки». Девушка явно задумалась и ушла в себя, забыв даже про улыбку. «Пигментированная лыба» – так характеризовал её про себя элитный агент Корпуса это выражение лица. Константин решил ей не мешать, поэтому, выпив кофе, ушёл в комнату. До него доносится звук льющейся воды и грохот посуды. «Плачет? Или просто моет посуду?» – скептически свёл он брови, отвлекаясь от книги.
Сейчас же Константин всерьёз задумался, стоило ли ему оставлять её одну. Они не были близки. Сухие факты из досье – всё что было ему известно о Дарине. Даже время, проведённое вместе не особо помогало. Внутри него разливалось отвращение при виде «пигментированной лыбы». Он не слышал и не видел ничего кроме искривлённого рта. Стоило ей переставать, мужчине становилось легча. А девушке-хуже. Отвратительное соседство.