– Как обычно, кататься поеду. Потом обед готовить, потом в автосервис поеду, – я целую в лоб сына и иду переодеваться.
Захожу в гараж и сажусь на велосипед. Толчок – и в этом обретенном на двадцать сантиметром над землей, равновесии я чувствую себя свободной абсолютно. Совсем. Навсегда.
Велосипед – величайшее изобретение человечества. Если не считать, конечно, колесо, лук и стрелы, письменность, краски, туфли на каблуке, а также стиральную машинку.
Насколько помню, велосипед был одним из инструментов женской эмансипации еще в позапрошлом веке. Именно укрощение стального коня позволило дамам Европы придумать новые наряды для велосипедных прогулок. Наряды эти были, по отзывам тогдашних газет, почти откровенны и даже иногда без корсета. Сняв корсет, женщины полной грудью вдохнули воздух свободы и прочих либеральных допущений, потом решили получить образование и некоторые придумали разводиться. Вполне логичный процесс эволюции на мой взгляд.
Для меня девять лет назад, на заре развода, велосипед сыграл аналогичную роль. Почему-то именно этот незатейливый механизм дал мне возможность осознать, что такое свобода. В экзистенциальном смысле, как не странно. Через свободу передвижения получаешь свободу мышления. Надеть наушники, сесть на велосипед и изменить свой мир до неузнаваемости.
Велосипед мне достался в наследство от Мишутки, он вырос, ему отец купил новый, а его подростковый собрат стал моим. Так что с начала мая, как только лесные дороги немного просыхают, я сажусь на белый велосипед, и еду буквально – куда глаза глядят.
На расстоянии километра от дома начинаются всякие поля-луга, преимущественно сельскохозяйственного назначения. Мои ботанические познания позволяют в принципе отличить пшеницу от ржи и овес от кукурузы. Большего и не требуется. Еду, смотрю сначала на жирно-черные поля, на которых спустя несколько недель появляются зеленые росточки чего-то, пока непонятно чего. Потом с каждым днем замечаю изменения оттенков в зеленых полях. Когда дело доходит до того, что зеленый трансформируется сначала в белый, а потом в желтый, и медный, тогда становится понятно, что отпуск подходит к концу. Но до этого еще далеко – впереди почти месяц велосипедной жизни.
Каждый день в отпуске, если нет дождя, я хотя бы час посвящаю велосипедной прогулке. Со мной частенько катается и Леночка. У нее отношение к велосипеду даже более романтичное, чем у меня. Потому что она преподает литературу, и приходится ей заставлять детей учить наизусть и Пушкина – Лермонтова, и Тютчева – Фета, и Есенина, разумеется, как иначе. И вот, одно дело, когда слушаешь, как монотонно, поглядывая искоса в учебник, вздыхая от непреклонности Елены Леонидовны, Арсений Зуев бормочет что-то про желтеющие нивы, сливы, белые березы и грозу в начале мая. И совсем другое, – не просто видеть, а скорее чувствовать всю эту красоту, вдохновляющую поэтов и прозаиков по полной использовать функцию пейзажа в произведениях.