– Плюнь, – буркнул Катон, – нам сейчас не до них.
– Жаль, – фыркнул Макрон, опуская руку вдоль тела.
Дальше они шли, не говоря друг другу ни слова. На противоположной стороне лощины открывалась просторная долина, на которой разрушения, вызванные волной, уступали место последствиям землетрясения, потрясшего остров до самого его основания. Здесь не было портового мусора. Большинство домов просто рухнуло на головы тех, кто находился внутри. Другие дома были разрушены только частично, и лишь несколько вовсе не претерпели никаких разрушений. То же самое можно было сказать о крупных зданиях. Некоторые из храмов превратились просто в груду битого камня, окруженного сломанными колоннами, торчавшими из кучи камней, словно гнилые зубы. Другие, неповрежденные, горделиво высились над руинами. Здесь в живых осталось намного больше людей, чем в порту. Сотни горожан разбирали завалы, спасая из своих домов все, что можно было спасти, или вытаскивая пожитки из жилищ убитых. Небольшие группки местных жителей рассыпались по склонам холма и на равнине, на небольшом расстоянии от города. Тонкие струйки дыма тянулись вверх от маленьких костерков, возле которых ночью грелись уцелевшие.
На большой скале располагался городской акрополь[12], относительно не затронутый катастрофой. Стены остались на своем месте, хотя одна из приземистых башен съехала вниз, на город, с небольшого утеса, раздавив при этом несколько домов. Несколько солдат охраняли верхнюю часть пологого откоса, ведущего к воротам акрополя, a за стенами были видны крыши административного здания, также выдержавшего землетрясение.
– Похоже, что на лучшее рассчитывать было невозможно, – заметил Катон. – Туда нам и надо.
Семпроний кивнул и возглавил путь по главной улице, шедшей к акрополю от окраины. Прежде эта улица была шириной в пятнадцать шагов, но теперь края ее скрывали развалины, и только по самой середине между битым камнем тянулась узкая тропка. Добравшись до насыпи, трое римлян направились вверх к воротам. Часовые немедленно зашевелились и попытались преградить им дорогу. Макрон с прохладцей посмотрел на них. У часовых были овальные щиты вспомогательных войск, однако они выглядели взволнованными и им было не по себе. Их предводитель, оптион[13], шагнул вперед и поднял руку.