Портиллус поджал губы:
– Лучше скажи это ей, чем мне, господин… Что ж, мне пора идти. Служба и все такое.
– Да, приступай к делам, – ворчливо напутствовал его Макрон. – И не забывай того, что я сказал. Отныне в когорте не место никакой расхлябанности, и это относится ко всем: и к офицерам, и к рядовым.
– Понимаю, господин.
Портиллус склонил голову и поспешил вон из комнаты. На мгновение Макрон остался в одиночестве. Ласково посмотрев на чарку с вином, он с жадностью поднес ее к губам и осушил.
– Отменный напиток!
Центурион стер струйку вина с подбородка и с удовлетворенной улыбкой откинулся назад в кресле. Тело его ныло после тяжких трудов вчерашнего дня, глаза саднило. На мгновение он закрыл их, наслаждаясь утешительным отдыхом и коротким покоем. Вино еще освежало гортань и уже согревало желудок… Он сложил руки на животе.
– Отдохну-ка немного, – сказал он себе самому сквозь подступающую дремоту. – Одно мгновение…
– Не помешаю?
– Ч-ч-что? – Макрон выпрямился в кресле и протер глаза. На пороге его покоев стояла улыбавшаяся Юлия.
– Я про то, что ты слишком громко храпел…
– Храпел? – Макрон виновато покрутил головой. – Вот дерьмо. Я просто разговаривал сам с собой.
– С закрытыми глазами.
Макрон нахмурился.
– Я умею делать два дела одновременно, как тебе известно, молодая госпожа.
– Прости, Макрон, не хотела задеть тебя. После всех недавних испытаний ты, наверное, на ногах не стоишь. Как и все мы.
– И куда девались эти мои поганые манеры? – буркнул Макрон себе под нос, вскакивая на ноги и пододвигая к столу второе кресло. Похлопал по сиденью. – Ну вот, молодая госпожа Юлия. Садись.
– Спасибо. – Она глубоко вздохнула. – Итак, где мой отец и Катон?
– Ускакали, госпожа.
– Ускакали? Куда?
– В Гортину. Сразу, как только мы узнали, что правитель провинции, его приближенные и старшие офицеры погибли во время землетрясения… были убиты на месте. Твой отец сказал, что должен взять правление в свои руки. Они с Катоном взяли двух лошадей из конюшни и уехали, не теряя ни мгновения.
– Обычная картина, – с легкой горечью произнесла Юлия. – И никакой весточки мне не оставили, так?
– Э… весточки как таковой, собственно, не было.
– A что Катон?
– Ну, он, конечно, велел передать, что любит тебя, и велел, чтобы я позаботился о тебе до его возвращения.
Глянув на центуриона, Юлия покачала головой.