– Это для меня что-то запредельное. Ты видел один-единственный атом?
– Да. Именно так. Целый год его выцеливал.
– И что? Как он выглядит?
– Да так, ничего особенного. Только ядро видно. Чистый протон.
– И всё? А электрон где?
– Извини. Нету никакого электрона. Только туман вокруг ядра, ничего больше.
– А в чём открытие?
– Факты подтверждены, чего ещё-то? Слишком далеко от ядра орбита электрона. Пустоты много. Везде пусто. Она нас окружает. В пустоте живём. Вот откуда тоска берётся.
– Не может быть. Там есть что-то.
– Что?
– Вакуум, что ж ещё-то.
– Искать его я не буду.
– Почему?
– Перехожу на другую работу. Электроникой торговать.
– Да… И я на работу. Мне встреча назначена. В Горздраве.
– О-о, – произнёс Серёга, – так ты большой человек. В Горздрав кого попало не приглашают. Хочешь, дам тебе галстук? Пошли, выберем.
– Нет, что ты. Врачей по одёжке не принимают.
– Тогда смотри… Держись там. Не окажись в вакууме.
– Постараюсь.
Но долго стараться не пришлось.
В комитете по здравоохранению, соответственно назначенной мне дате, налюбовавшись фотопортретами бывших и нынешних руководителей питерской медицины, я обратился в кабинет госпожи Маричевской, самой заведующей, для окончательного решения вопроса о моей трудовой и бытовой жизнедеятельности в пределах прекрасной Северной столицы. Вопрос рассматривался основательно, около двух недель. «Если так долго меня кубатурят, – успокаивал я себя, – значит, решают положительно. Возьмут, никуда, значит, не денутся». Но в исполкоме вдруг почувствовал себя абитуриентом, поскольку остальные претенденты волновались как на экзамене, хотя каждый предварительно звонил из родного города и получил устное приглашение. Врачей в Питере, по слухам, категорически не хватало, особенно, травматологов, потому я, отворяя по вызову дубовую дверь, чувствовал себя удовлетворительно. Но тут начались перипетии.
Пройдя тихим шагом по синему ковру, я замер у т-образного стола, изготовленного из того же дубового материала.
– Присаживайтесь, – процедила Маричевская безо всякой улыбки. Меня это огорошило. Вспомнилось, что даже тётки- полковничихи из ГАИ, которые судили меня на комиссии за чрезмерно быструю езду на мотороллере, и те улыбались, отбирая у меня права на целых полгода, с такими словами:
– Не надо, молодой человек, расстраиваться. Целее будешь.