Я на против, твой запах вдыхая,
Вижу взгляд непокорный и властный,
На вопрос твой, ответ теперь знаю,
Что у жизни есть цвет – это красный!
Я ловлю каждый взгляд и мгновенья,
Те, что прожиты в "белой палате",
Чтобы видеть твоё отражение,
Под созвездием Веритате,
Ты мне мать и сестра, ты ребёнок!
Ты – жена, и ты спятивший – Адом,
Ты же – восемь блестящих иконок,
Твоё имя – Судьба, и ты рядом!
Ангелы из осколков ночи собрали утро,
Люди смотрели в небо, грусти глазами,
В облака, из красного перламутра,
В лето, которое оживало вместе с днями.
Утро, рождавшее солнце в стеклянной вазе,
Калейдоскопом, искрившееся по стенам,
В еще «не остывших» снах – мое счастье,
Растекаясь теплом по хрупким венам.
Просыпалась в мятых подушках грусть,
Обняв меня в нашей светлой комнате,
Говорила: «Милый, я уже не боюсь,
Я теперь твоя, и уже не «бездомная»!»
И ложилась едва ощутимо к моей груди,
Слушала моего сердца глубокие стуки,
Глядя в рамку окна, где шли дожди,
Грусть стояла у подоконника, расправив руки,
Грусть кружилась в серебряном легком платье,
Медленно, исчезая и появляясь, в бликах,
И просила всего себя, навсегда отдать ей,
Взяв мою руки и роняя слезы тихо.
Она отражалась в глазах бирюзовым небом,
Одиноким взглядом детей брошенных,
В руках нищего- черствым хлебом,
На рассвете – в цветах кем-то скошенных,
И мне хотелось обнять ее и спрашивать,
Почему «обвенчалась» со мной и теперь любима?