Юлушка с ужасом вспомнила вчерашнюю сцену. Почувствовав влагу, проникшую в тапку, Сергей заглянул под стол, понял и озверел. Рыканув сбесившимся зверем, он оттолкнул стол, чуть не перевернув его на бок, вскочил, схватил маленький ухват, которым Юлушка ворочала чугунок в печке, когда томила щи, и запустил им в котёнка. Не попал, хотел схватить, но Лис увернулся, подпрыгнул, сделал несколько холостых движений лапами в воздухе, вцепился в занавеску, пронёсся под потолком и взлетел на печку, забившись куда-то в дальний угол полатей. Там его достать было почти невозможно, все было уставлено ящиками для сушки яблок, и Сергей плюнул.
– Еще увижу эту тварь...., – Начал он было фразу, но, посмотрев в побелевшее лицо жены, на её дрожащие губы и начинающие набрякать слезами огромные от ужаса, несчастные глаза, вдруг запнулся, – Дура! Делом займись. И уже в дверях своей комнаты обернулся.
– Тапки новые купишь в центре, мотнешься на автобусе. И чтоб я эту скотину не видел, как приду, в комнате у себя запирай. Увижу – пинком на мороз, да поминай, как звали. Дура.
Шмыгнув ещё раз от воспоминаний пережитого ужаса, Юлушка стащила котёнка с плеча, потеребила его за спутанные кудряшки на спинке, вздохнула.
– Ну, пошли тебя купать. Воды я нагрела, мыла детского прикупила. Будешь красивый у меня, глаз не оторвать.
Лис перенёс экзекуцию мытья и расчесывания почти спокойно. Расставил лапы в корыте, упёрся всеми четырьмя в дно, задрал морду, зажмурил глаз, как будто настал его последний день и вытерпел все от начала до конца. Потом куснул пару раз для порядка дралку, которой Юлушка его чесала и развалился у неё на коленях, блаженно закрыв глаза. Дралка превратила рыжие космы в золотисто-красное руно, недаром бабушка чесала ею козий пух, результат получился ошеломительный. На Юлю с печки, томно прищуривая, а потом открывая круглые, жёлтые глаза, смотрел не простой кот, а нечто среднее – то ли рыжий лисенок, только с пушистой, кудрявой шерстью, то ли смешной котенок с хитрым лисьим взглядом и диковатыми, хищными повадками.
Когда Юля высушила свою гриву, расчесала волосы щеткой, и, сама себя стесняясь, прокралась в комнату к Сергею, только там висело на стене нормальное, большое зеркало, то она аж присела от неожиданности. Из зеркала на неё смотрела бледнокожая красотка с рыжеватыми, волнистыми волосами ниже плеч. Оттенок осенней листвы на удивление изменил её внешность – подчеркнул прозрачность кожи, глубину глаз, которые из невнятно-блеклых вдруг стали зелёноватыми, пухлость и наивную беспомощность нежных губ.