– Ай, брось… Хорошо, что ты позвонила.
– Понимаешь, хотела отпрашиваться, поскольку в институт тоже надо ходить. Ну, хотя бы через раз.
– Теперь походишь.
– А ты что, думаешь… сляжешь?
– Уже слег. – Он повернулся, и лицо его исказилось от боли. Мальва вскочила.
– Что сделать?.. Гусев, что?..
– Грелку… – прошептал он. – В ванной комнате.
Она нашла электрогрелку и включила ее в розетку над тахтой.
Гусев пощелкал переключателем.
– Беспризорник, – тихо сказала Мальва и провела рукой по его небритой щеке. Он ткнулся губами в запястье.
– Все бы ничего, – сказал он, – за ребят обидно.
– Не думай об этом.
– Как не думать… До смотра два месяца. Я уж думаю: может быть, здесь?..
– Кончай, Гусев! Это исключено. Ты же будешь скакать, орать. А тебе надо спокойно отлежаться.
– Тепло на улице?
– Тепло. Градусов восемнадцать.
– Затянулась осень… А в Москве, передавали, уже снежные заносы, мороз. Налей воды.
Мальва налила полный стакан. Гусев, покряхтывая и чертыхаясь, сел в постели и жадно стал пить. Она смотрела, как у него ходит кадык. Ей тоже захотелось минеральной, но она только сглотнула: у больного лекарство не отбирают.
– Гусев, милый, тебе же лечиться надо, – сказала Мальва.
– А, все равно подыхать.
– Слушай, не морочь голову! При том, что тебе дано, так плевать на свое здоровье… ты просто гад!.. – Она присела на край постели. – Гусев, почему ты не женишься?
– А кому я нужен? Ты пойдешь за меня?
– Ну, знаешь… Я уже один раз побыла замужем, с меня покуда довольно. И вообще у нас, Гусев, студийные отношения. По-моему, тебе надо жену вовсе не из студии. Простую добрую бабу, чтобы ждала тебя с пирогами.
– Степаниду?
– Ну, не трепись! Кстати, где она?
– Уехала.
– Куда?
– Куда теперь уборщицы ездят? В санаторий.
Он снова зажмурился и замолчал. Она пересела поближе, положила руку ему на плечо.
– Гусев, миленький, худо?
Мальва молча страдала, пока он не справился с болью.
– Ну, что у тебя?.. Как институт? – спросил Гусев.
– Да ладно, к чему сейчас об этом.
– Свари себе кофе.
– Не хочется. Дома пила. – Она вернулась в кресло.
– Тогда расскажи, как на работе.
Мальва помолчала, как бы настраиваясь на волну своих главных переживаний, и вдруг улыбнулась.
– Ты понимаешь, Рудька, они такие доверчивые, такие лапочки, им что ни скажешь, они глазами – хлоп-хлоп! Иногда думаю: господи, да зачем же за такое удовольствие еще и деньги платят?