– А причем здесь Наполеон? – удивленно вскинул брови друг Петра.
В ответ Иван разразился длинной тирадой о величии гения Наполеона, наследником идей которого он сам себя чувствует.
– О, еще один наследничек! – рассмеялся Сергей.
– Что значит еще один, дядя Сережа? – навострил уши Ваня.
– Да так. Была тут у меня история одна… С этим вашим Наполеоном.
– У Вас? С Наполеоном?
– Ну да. Как-то ко мне в лесничество заглянул мой непосредственный шеф. Хороший такой мужик, я его еще по Академии Наук знаю, и попросил меня приютить своего приятеля француза. А я что? Мне одному уж скучно больно. Я с радостью. И на следующий день Пётр Фомич сам его привез. Оказалось, что гость из Франции, тоже занимается ихтиологическими исследованиями и ему позарез нужна моя река Березина.
– Березина? – подскочили разом отец и сын.
– Так у меня ж заповедник на Березине, ты ж знаешь, Петь…
– Да запамятовал я. Ну-ну, рассказывай. – Пётр почувствовал, как Ваньку всего аж заштормило.
– А что рассказывать, эка невидаль – француз на рыбалку приехал. – засмеялся Сергей. – Ну, в общем, шеф попросил принять его на какое-то время на постой. Я обрадовался: будет хоть с кем вечерами словом перекинуться. Франц этот по-русски сносно говорил. Но оказался таким необщительным, зараза такая.
– Что, совсем?
– Да все молчком, да молчком. Позавтракает – и в лес, к реке. С собой вечно таскал рюкзак и какие-то инструменты. Возвращался поздно, всегда измученный, словно бы на нем пахали. Быстренько так поужинает – и в постель. Вот мне радости было, извините. Даже не выпить.
– Серег, а это ведь катастрофа для русского человека: ни поговорить, ни выпить.
– Не смейся, Петь. Знаешь, какая тоска одному в лесу.
– Да знаю. В тайге-то, под Магаданом, по полгода вдвоем у реки сиживали. А одному уж и вовсе… И что там твой Франц?
– Так вот… Однажды вечером он домой не вернулся. Я всполошился: куда подевался, нехристь, может, беда какая, я ж за него в ответе. Встал, оделся и пошел в ночи разыскивать. Хорошо, у меня лайчонка Эльза, натасканная. Она-то меня к нему и вывела. И не напрасно. И ты представляешь, что я увидел?
– Что? – Ваня не дышал
– Своего пропавшего гостя. И стоит он, мерзавец такой, под одним из реликтовых дубов и копается при свете своего карманного фонарика в свежевырытой яме. А ямища такая, что мама не горюй. «Всё, – подумал я, – под зиму дуб точно преставится, он же ему, шельма такая, все корни перерубил!»