– Ну, твою. Не мою же!
Сантехник протянул ему руку.
– На, смотри. А на фиг тебе рука?
Тюлькин скользнул взглядом по грязному рукаву и уточнил свою просьбу:
– Нет, Вась, не так… Ты рукавчик закатай. До локотка.
– Ч-ч-ч-его? – изумился Губин.
– Ну, рукав, говорю, закатай. Тебе, что, трудно?
Губин подозрительно глянул на прапорщика:
– А зачем это?
– Ну-у-у… Просто так.
Василий отдернул руку и взъярился.
– Мудило ты, Сенька! Думаешь, я ширяюсь, да? Ты что, первый год меня знаешь?.. Я к нему как к другу, а он…
Тюлькину стало неловко:
– Да ладно тебе! Ну, попросил. Ну, мало ли что. Кругом сам видишь, что делается.
Сантехник продолжал дуться. Надо было как-то задобрить его. Семен поднялся из-за стола.
– Ладно, хрен с тобой! Раз такое дело, давай пойдем поглядим.
Лицо Василия просветлело, но в глазах еще таилась обида. Прапорщик вздохнул и сдвинул со лба фуражку:
– Ты, Вась, знаешь что? Ты меня пока на улице подожди. Мне сейчас смену сдавать, а как только – так сразу выйду. Пойдем архангела твоего посмотрим… И еще это… Ну, чтобы не всухомятку, значит… Может, ты там пока глянешь в лабазе бутылек?
– Идет! – радостно воскликнул Василий. – Спасибо, Сеня! Я ж знал – не откажешь!.. А в лабаз – это я мигом!
Он хохотнул и, быстро повернувшись, исчез за дверью.
* * *
Уже приближались сумерки, когда сантехник Василий Губин с прапорщиком Семеном Тюлькиным подошли к одному из домов серии Щ-991.
Сантехника держал в руке пластиковый пакет, слегка позвякивающий при ходьбе.
– Ты вот что, Семен, – говорил он другу. – Ты, значит, сразу-то не встревай. Мы сперва зайдем, я скажу, что случайно, мол, встретились. Потом бутылек поставим, колбаски нарежем, еще кильки банку я прихватил. С утра ведь ни куснул ничего – всё базарили с ним, аж не заметил, как день просклизнул.
Василий был весел, однако веселость эта сопровождалась некоторой нервозностью.
Тюлькин по мере приближения к дому тоже начал испытывать легкое беспокойство. Состояние приятеля отчасти передалось и ему. И хотя повода нервничать вроде не было, но вид окна на первом этаже почему-то его тревожил.
– А чего свет у тебя не горит? – спросил он Василия, указав на темный проем.
– Да бес его знает. Может, он электричество экономит. А может, ему свет и без надобности. Я ж тебе говорил: он сам, зараза, светится.
Они зашли в подъезд, где на стене висели обгоревшие почтовые ящики и виднелись корявые письмена самого разного вида и содержания, нацарапанные гвоздем или ножом.