– Со свиданьицем, значит!
Гавриил покосился на водку, однако прикасаться к стакану не стал.
Василий подозревал, что тот может оказаться непьющим. Но уж больно хотелось ублажить гостя. Душевный ведь оказался мужик. Запросто мог по стенке размазать, а не размазал. И даже к столу присел – не побрезговал.
– Совсем, что ли, не пьешь, Гаврюша? – спросил он.
Архангел опять посуровел и посмотрел на него не то чтоб с осуждением, а скорее, с какой-то жалостью.
Губин сообразил, что более приставать не надо. Мигом оприходовал стакан, крякнул, ухватил пальцами кильку из банки и закусил. Отправил в рот еще пару килек, взял кусок хлеба, положил на него шмат колбасы, быстро сжевал. После чего, не удержавшись, – еще три ломтя «Докторской».
– Сам-то возьмешь хоть малость? – посмотрел он на Гавриила. – Что ж я один? Неудобно как-то, Гаврюша.
– Обо мне не печалься, – произнес архангел ровным голосом. – Вкушай хлеб свой.
Поняв намек, Василий отодвинул стакан, бумажку с колбасой, выбрал кусок хлеба потолще, и принялся его жевать.
Какое-то время царило молчание, нарушаемое только чавканьем Губина. Плохо шел хлебушек всухомятку.
Архангел сидел с закрытыми глазами и казался отрешенным.
Посчитав, что хлеба он вкусил достаточно, Василий тихонько взял со стола бутылку, налил полстакана и заглотнул под килечку.
Приняв свое (пусть и без смака, и в одиночестве), Губин сметал почти всю банку салата «Краснодарский», доел колбасу (один кусок на бумажке оставил, чтоб совсем уж не выглядеть жадюгой), затем плеснул из бутылки остаток и уговорил злодейку.
И надо сказать, сильно полегчало Василию. Разлилось по жилам тепло, остатки тумана в голове рассеялись, а день, начавшийся с кошмара и потрясения, на поверку оказался не таким уж страшным.
Губин сидел на хлипком стуле, смотрел на Гаврюху-архангела и думал, о чем бы таком поговорить с гостем. А что тот не принял ни грамма, так, стало быть, не положено у них там водочкой баловаться. Или вообще – сухой закон. Очень даже может быть. А касаемо еды – кто их знает? Может, и не едят они ничего, святым духом питаются. Тоже ведь запросто.
Кашлянул он в кулачок, покосился на Гавриила и, когда тот глаза открыл, вежливо спросил:
– А как у вас там с питаньем, Гаврюша?
Отвечать ему архангел не стал. Однако и недовольства в лице не было.