Так вот, несется он за вами, рычит за спиной, потом делает прыжок, готовясь вонзить вам в спину когти свои и сабли. Падаете вы, уткнувшись лицом в какое-то болото – влажное, душное (это подушка у вас от пота мокрая), – и ждете неминуемого конца…
Но на том кошмар ваш не кончается.
Только собрались вы проститься с жизнью, как зверюга эта ужасная, стоя над вашим телом, переворачивает его лапой и замирает, дыша вам в лицо. Чуть живой от страха, открываете вы глаза (во сне, естественно, открываете) и видите, как тянется к вам клыкастая морда, покрытая шерстью, – один черный нос из шерсти торчит.
И, готовый уже умереть, вдруг замечаете вы…
Замечаете вы на носу этом… кран.
Латунный кран КЛМ-48, ГОСТ 126-61.
Жалобно глядит на вас саблезубая морда и тихим голосом говорит: «Кран у меня течет. Вторую неделю течет. Не могли бы вы мне кран исправить. Замучился я с ним».
Вмиг улетучивается ваш страх. Быстро соображаете вы, что плевое дело – зверюгу вылечить. Всего-то прокладку сменить. Всего-то головку вывинтить, снять клапан со шпинделя, новую наколоть да ввинтить опять в нос его протекающий. Разве что, – отмечаете вы наметанным взглядом, – сильно покорежена у крана головка. Видно, лапой чинить пробовал. А гайку на штоке, поди, пассатижами крутил, грани сорвал, резьбу на шпильке изгадил, работничек.
Однако вам не в облом и новый шток поставить – хоть сам по себе, хоть в сборе с головкой. Всё у вас в сумке имеется, надо только пошуровать.
Но тут обнаруживается, что сумки-то нет! Да откуда и взяться ей? Занесло-то вас сюда, в дебри эти, непонятно как. Один вы здесь, как перст. Ни рычажного ключа у вас с собой, чтобы снять тот кран, ни гаечника какого-нибудь, ни пассатижей, на худой конец. И прокладку где вы возьмете ему, саблезубому? Хоть бы кусок резины, просечку, молоток. Да хрен с ней, с просечкой, – ножом мог бы вырезать, шилом проткнуть.
Только нет у вас ни ключа, ни пассатижей. Ни резины нет, ни просечки, ни молотка.
Снова прошибает вас холодный пот. Снова готовитесь вы принять страшную смерть. Как вдруг этот самый тигр-лев поднимается на задние лапы. Шерсть его каким-то чудом превращается не то в мешковину, не то в рубище какое-то. И стоит он над распростертым вашим телом в этом рубище и смотрит на вас.
Всё смотрит и смотрит.
И теперь уже вовсе не похож на саблезубую тварь.