. Но Помпею одиночество на вершине власти очевидно понравилось…
С беспорядками в Риме было быстро покончено. Клодий погиб в схватке с людьми Милона, а рано торжествующего свою «победу» самого Милона Помпей принудил отправиться в изгнание. Что же касалось отношений оставшихся триумвиров, то гибель Красса вовсе не сделала их дуумвирами. Во время своего единоличного консульства Помпей провёл постановление, что его полномочия в Испании, которые он получил ещё в 54 г. до н. э. согласно договорённостям в Лукке, продлевались ещё на пять лет – до 45 г. до н. э. Легионеры войск, стоящих в Испании, каковых Помпей полагал своими, должны были получить щедрое вознаграждение за счёт государственной казны. Для армии Цезаря, завершавшей в тяжёлых боях Галльскую войну, имевшую столь немалое значение для Республики, ничего подобного не предусматривалось. Более того, по Риму пошли толки, что стоило бы вообще сократить срок полномочий Цезаря в Галлии. Вскоре выяснилось, что это вовсе не пустые разговоры. В сенате сторонники Помпея, не без его ведома, разумеется, подняли вопрос о сроке окончания наместничества Цезаря. Если он сам полагал таковой 1-ым января 48 г. до н. э., то сенат стал настаивать на малоприятной для него дате 1 марта 49 г. до н. э. Положение Цезаря было тревожным. После консульства без коллеги Помпея последующие консулы (и на 51 г. до н. э., и на 50 г. до н. э.) избирались из сторонников оптиматов, вождем каковых ныне однозначно стал Помпей. Правда, консулом 51 г. до н. э. был и сторонник Цезаря. Старые недоразумения, обиды, сенатом Помпею нанесённые, он великодушно предал забвению. Похоже, сулланские корни его военной и политической карьеры окончательно взяли верх. Цезарь не мог этого не видеть и не понимать возможных последствий. В складывающемся положении пойти на поводу у контролируемого всё более и более откровенно враждебными ему оптиматами сената становилось крайне опасно. Поступить, подобно тому же Помпею в 62 г. до н. э., распустить легионы и покорно простым гражданином вернуться в Рим означало бы конец всей его военной и политической карьеры. Понятно, такой человек как Гай Юлий Цезарь категорически не мог принять подобный поворот событий. Между тем политическое обострение в Республике нарастало всё с большей и большей силой.