Крещатик № 95 (2022) - страница 3

Всё по делу – верным идём путём.

И победа ближе день ото дня.

И прикольно, что до конца идём».

Там в три смены фабрика пашет грёз —

врёт красотка, мочит врагов герой.

И западают не по-людски всерьёз

на happy end отравленные игрой.

Бродят ночью взбалмошные огни,

и Лос-Анжелес ухает в никуда,

затопляя разом труды и дни

в допотопном виски с осколком льда.

Тётки мнут окурки – и по домам.

В хостел, в пригород, в жуткие тигули,

где рассветных снов злополучный спам

крутит плёнку, как беспробудно жгли.

Чтоб улыбка вспыхивала во сне,

новый день высвечивался, свинцов —

точно хлынет весь позабытый снег,

и они проснутся в конце концов.

Поступь дворника дюжего

тяжела по ледку.

Снега вольное кружево

оттеняет строку.

Оттеснённые в крошево

отвердевшей воды,

жухнут дня непогожего

штормовые следы.

Изоконный, обыденный,

до последнего наш,

краем глаза увиденный

присмиревший пейзаж.

Где разряды истрачены

средь эпических туч

и от нищенской всячины

сумрак светел и жгуч.

И в распаде на частности

жизнь мгновеньем красна —

даром в присной неясности

подступает весна.

Всё по новой закрутится,

развернётся сполна —

ожиданье, распутица,

грязь на все времена.

Бесконечное марево

вольнодумцу родней,

чем слеза государева

при скончании дней.

И решётка увечная

на воротцах двора —

точно доблесть заплечная

из дурного вчера.

По этой жизни вовсе не сова,

мешаешь явь и сон осоловело,

игрою в бесполезные слова

грудную клеть пронизывая слева.

Жить жаворонком легче и светлей —

не тормозить и сроду не чиниться,

дневной душеспасительный елей

плеская по глазницам очевидца.

Но игроку не видеть, а назвать

сполна даны ночные карты в руки.

И что ему и рюмка, и кровать,

и прочие нехитрые науки?

Кто сочинён кормиться темнотой,

тому смешны обманки световые —

ходил не к этой, нравился не той —

видать, со смертью сладится впервые.

Зияют интервалы между строк,

где выигрыш глядит из ниоткуда —

всё впереди, всему свой смертный срок,

бессрочное несбыточное чудо.

/ Кишинёв /

31 декабря 1978. Бальный зал Winterland, Сан Франциско, Калифорния.

Пролог: тёмная звезда

Он был здоровым. Он был чёрным. Но самое главное: он был известным, и он был в хламину. Идеальная жертва стервятников-интервьюеров с канала KQED и радиостанции KSAN.

– Что ж, с нами актёр и ведущий «Утреннего шоу с Джеем Перри» – сам Джей Перри, – сказало оранжевое пятно. Перри повернул голову. «Мужик, – распознал он. – Толстый. Как я. Только ниже ростом. Как колобок». И тут же появился колобок, много разных колобков, танцующих и метаморфизирующих в Шиву.