Они взяли билеты на балкон и вошли в фойе.
– Тебе не нравятся христианские обряды?
– Не в том дело. Папа говорил: никогда не забывай, кто ты, тебе все равно напомнят. Мой дед считал, что он настоящий австриец. Он родился и вырос в Вене, у него медали были австрийские. Я многое не понимал тогда, но теперь знаю, что прав был папа, а не дед. Самый австрийский еврей все равно еврей.
– А теперь ты шведский еврей?
– Очевидно, так.
– А я не знаю, кто я. Шведская финка? Но я ничего толком не знаю про Финляндию. Ни языка, ни традиций.
– Ты – Айна. А Финляндия и Швеция раньше были одним целым. Ты скандинавка. Ты Айна, единственная.
– А ты Давид – утешитель.
Они, смеясь, пошли в зал.
Фильм был действительно славный. В нём не было ничего коммунистического, никакой пропаганды, которую ожидаешь увидеть в советских фильмах. Известная сказка Шарля Перро про трудолюбивую девушку, злую мачеху и ее двух вредных дочек. Но рассказана она была на новый лад: в ней, кроме волшебства и красоты, был юмор, сказкам не свойственный. Особенно они смеялись над добрым и истеричным королем, скидывающим корону вместе с париком по любому поводу. Актриса, игравшая Золушку, была такого маленького роста, что сравнение с Айной напрашивалось само собой.
Фильм закончился, но они не торопились уходить. Давид посмотрел вниз, между сценой и залом была оркестровая яма, как в театрах. Он представил себе небольшой оркестр и себя, сидящего внизу, как он ищет глазами Айну, а она машет ему с балкона.
– Какой добрый фильм! – сказала Айна. – Такой простой и такой красивый. Тебе понравился? Ты же тоже смеялся.
– Да, а ты похожа на Золушку.
– Потому что меньше всех? – засмеялась Айна.
– Не только, – смутился Давид, – потому что хорошо поешь и танцуешь.
– Еще скажи, потому что хорошо убираю в доме.
Они бы так и сидели, если бы служитель кинотеатра не напомнил им, что пора уходить. Взявшись за руки, они спустились вниз, прошли мимо ребристых колонн и вышли на улицу. Напротив кинотеатра находилось кондитерская «ОГО».
– Смотри, – Давид показал на кондитерскую. – Еще открыто, обычно они закрывают рано.
– Это чудесно, – сказала Айна словами Золушки. – Я люблю чудеса.
Они подождали, пока прошел троллейбус, и побежали через дорогу. В небольшом торговом зале, слева и справа, располагались прилавки. На втором этаже стояли столики, для тех, кто хотел посидеть в кафе.