Правила этой формальной игры, заданные в романе «Цивилиzации», требуют, чтобы переписывание истории происходило с максимальной исторической точностью. У всех действующих лиц романа есть реальные прототипы. Сведения о них читатель может найти в примечаниях. Правители (Атауальпа, император Карл V, король Франциск I – лишь главные представители этой галереи), государственные мужи (Лоренцо Медичи, Мишель де Монтень), духовенство (Тавера, Меланхтон, Лютер, Пий V), воины (полководцы Чалкучима, Руминьяви, Кискис, адмирал Колиньи), пираты (Барбаросса, Дрейк), банкиры (Фуггер), творцы (Тициан, Микеланджело, Сервантес, Эль Греко) – всех своих персонажей автор скрупулезно вводит в исторический контекст. Бине не просто придумывает альтернативный сюжет: он постепенно и очень последовательно отходит от того, как все было на самом деле (точнее, от того, что нам об этом известно). Сохранены обстоятельства, независящие от людей, – как лиссабонское землетрясение 1533 года. Есть игра случая: в романе, в отличие от реальной истории, противостояние двух братьев-соперников приводит к поражению Атауальпы, а не Уаскара. Но в целом по ту сторону Океанического моря, в Старом Свете, ставшем Новым, вымышленный исторический контекст поначалу не так уж сильно отличается от того, что мы знаем об этом времени. Конечно, кое-чего явно не хватает: не началась колонизация Америки, но в остальном все идет своим чередом: правители занимаются политикой и ведут войны, испанская инквизиция преследует еретиков, в Германии распространяется лютеранство и еще не забыты недавние крестьянские бунты. Лишь появление чужеземцев постепенно начинает менять известный нам ход событий и судьбы их участников – порой роковым образом.
В романе есть всего один персонаж, получивший имя, но оставшийся без реального прототипа. Кто он, оставим догадаться читателю. Подсказкой должно послужить его ремесло.
Среди документальных и литературных источников, бесчисленных скрытых цитат, создающих своеобразный «культурный слой» текста, к которым обращался Бине в работе над романом, стоит назвать хотя бы некоторые. В первой части, «Сага о Фрейдис Эйриксдоттир», это исландский эпос, главным образом (но не исключительно) – саги винландского цикла: «Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике Рыжем». Их канва то более заметна – особенно вначале, то обозначена пунктиром, но продолжает соединять вымышленное действие с тем, что мы воспринимаем как историческую реальность, сохраненную в этих литературных памятниках.