По гладкому плиточному полу шагалось легче. Не было коварных камней, словно замыслявших уронить девушку. Но возникли другие препятствия: резкие повороты, острые углы, двери, которые нужно открывать. А для этого надо поднять руку, согнуть в локте, толкнуть массивную деревянную плиту…
Дыхание Ады частое и поверхностное. Навалилась всем телом на очередную дверь, предпоследнюю, отделявшую от цели. Надавить и пройти дальше не было сил. Честно, просто никаких больше сил, ни магических, ни человеческих, ни звериных.
Обреченно прикрыла веки. В носу, глазах и рту – пыль. Все та же серая пыль с бесчисленных улиц, дорог, тропинок. Ада собрала ее из самых разных мест по всей территории клана и даже за его пределами. Но пыль эта всюду одинакова, от нее разит смертью, болезнью и разложением. И сейчас тем же самым пахла Ада. Где и с кем поведешься, там и от тех и наберешься.
После того как встретится с Ханнесом, первым делом пойдет к источнику. Срочно надо мыться. И подлечиться бы тоже не помешало.
Янтарный зал как всегда великолепен, блестит и переливается. Таким он выглядел в праздники, таким пребывал и в войну. Комната являлась своего рода реликвией клана рысей. Аде же казалось, что это помещение – сосредоточие всего, что ей опротивело. Этот цвет, заманивающие переливы… Такие глаза у владыки. Такие же глаза были у его сына. Лживое, обманное тепло, отравляющее, а не исцеляющее душу.
Залу повезло: они проиграли войну до того, как берсерки успели сюда добраться. Волки и лисы сражались отчаянно, а земли клана рысей находились за их территориями.
Ханнес сидел на широком деревянном подоконнике. При виде ввалившейся в помещение девушки его лицо дрогнуло. Не из-за сострадания. Скорее, ее плачевное состояние подняло главе настроение. И он очень хотел лично сообщить последние новости, из-за которых и велел Аде срочно вернуться в город.
– Ты не выглядишь довольной, – сказал вместо приветствия.
Спрыгнул с подоконника и направился в сторону застывшей фигуры. Стал ходить вокруг, разглядывая.
– Радуйся, ну же! Война закончена, да здравствует мир! Хотя… – Высокий и сильный, отдохнувший, чистый, сытый, он остановился напротив и взял девушку за подбородок. – Радоваться нашему, так сказать, поражению тебе все-таки не придется. Милая, драгоценная Ада. Вынужден огорчить – ты трофей, плата. Ты и еще деньги, берсерки потребовали много денег.