Пройдя пару-тройку шагов, Роланд подпрыгнул от неожиданного грохота – дверь закрылась с внутренней стороны. По телу проступили капельки холодного пота. Не в силах двинуться ни вперёд, ни назад, Роланд хаотично измышлял о возможной причине: «Тут ведь никого не было. С какого чёрта дверь закрылась?!»
– Папа, что происходит? – испуганным голосом спросил Джон. – И… и почему тут так холодно?
– Кто? – с трудом вымолвил Роланд, – Кто закрыл дверь?
– Я ведь предупреждал, обратного пути не будет. Следуйте ко мне. Надо подготовиться.
Девять свечей, которые Гарет расположил по окружности, не способны были развеять тьму, сгустившуюся в стенах давно забытого храма, но, как бы то ни было, предоставляли хотя бы какую-то иллюзию видимости.
– Держи, – сказал Гарет, протянув руку Роланду.
– Что это? Нож?
– Да, это нож. Порежь им ладонь и очерти круг своей кровью. Затем, передай его Джону. Он должен проделать тоже самое, но самостоятельно! Это важное условие, подтверждающее ваши намерения.
Отец выпучил испуганные глаза: – Я… я…
В это время Джон собрался силами, встал на хворые ноги, отобрал нож из рук отца и сделал, что было велено.
– Давайте уж покончим с этим.
Когда всё необходимое для кровопролитного ритуала было готово, Гарет в приказном тоне изрёк: – Ты, Джон, встань посреди круга, воссозданного твоим отцом. А ты, Роланд, войди в другой. Но аккуратно, не заденьте очертания «колец», что начерчены вашей же кровью.
Джон, истощённый беспрестанным отсутствием сна, а значит отсутствием физического и душевного отдыха, с трудом удерживал равновесие самостоятельно. Едва переступив черту окружности, упал на правое колено и тяжело задышал. Казалось, жизнь покидает его исхудалое тело, а обессилевшие Душа и разум пребывают на последней стадии борьбы за ускользающую возможность продолжать жить. При этом, порез руки и изливание крови для чертежа окружности в конец истомило его самочувствие.
Роланд, напротив, эмоционально-напряжённый и экзальтированный происходящим, находился в чрезвычайно возбуждённом состоянии. Ему не доводилось ранее лицезреть и тем более участвовать в нечто подобном, но он покорно проследовал к центру круга, воссозданного кровью Джона.
В отличие от взвинченной семьи Константин, Гарет знал, что делает. Он был спокоен и безмятежен, а глаза ядовито-зелёного цвета выражали непоколебимую решимость и компетентную осведомлённость.