– А если забыть о деньгах, чем бы ты мог заниматься даже бесплатно? – спросила она, когда я уже уходил.
Ага, конечно. Как будто кто-то хочет работать забесплатно.
В магазин один за другим заходят постоянные покупатели. Я всегда пытаюсь определить, кто они такие, судя по дутым курткам, шапкам и шарфам. Чаще всего я угадываю верно, по покупкам всегда становится понятно. Парень пакистанской наружности с рыжеволосой женой кивает мне, как бы давая понять, что мы с ним в одной команде. Он неизменно покупает две поллитровки пива «Бекс» в восемь утра, но только по вторникам, когда приходит без жены. Темнокожая веганша с кольцом в носу, которая зимой и летом практически живет на одном кокосовом мороженом. И кудрявая девчонка в очках – единственный человек, с которым Густо не прочь поздороваться, – берет сигареты и молоко, но только время от времени. Есть один старик, который таскает замороженные обеды «Эми», но не больше одной упаковки за раз. И бородатый мужик с ярко-голубыми глазами и черной тележкой, который набирает так много реально нужных продуктов, что меня подмывает сказать ему, что через четыре дома от нас есть супермаркет. Я знаю имена только нескольких из них, а они, зуб даю, не знают моего. Наверное, должно быть специальное слово для всего этого. Этой особой городской близости между людьми, когда вы знаете мельчайшие детали их рутины, привычек, манеры одеваться, но ничего больше.
Я иногда вижу, как мистер Ким делает скидку корейцам. Ничего необычного, вот только он никогда не уступает тому пареньку, который говорит по-корейски, низко склоняет голову и все такое, и я клянусь, причиной тому всего лишь татуировки и тоннели в ушах.
– Все нормально? – спрашивает мистер Ким, прежде чем уйти назад в кабинет где-то около часу ночи. Я киваю. Обычно он остается в офисе или уходит домой спать, но не предупреждает меня об уходе. Я вынужден вести себя так, словно он постоянно за мной следит. И правильно. Я бы тоже так делал, будь я начальником. Я включаю стоящий у моих ног обогреватель, потому что именно сейчас начинается все веселье.
Три часа. Я покупаю орешки макадамия в шоколаде: это мне на день рождения. Потом строю привлекающую внимание пирамиду из сезонных конфет в форме сердечек у входа в магазин. Завтра в это же время мне придется делать на них пятидесятипроцентную скидку. Мелькает мысль, что надо бы подарить одну маме. Но в целом я считаю, что мое рождение отменило для нее Валентинов день, вот почему сыновья – это та еще ерунда.