– Отставить рассуждения! За что боролись, на то и напоролись! Запевай!
Если противник объявит войну!
Мы им устроим прогулку по дну!
Северный флот! Северный флот!
Не поведёт!…
Шагали вяло, пели без энтузиазма, так просто для отмазки. До штаба исчерпали весь свой репертуар.
– Занозин! Бурмистров! Почему молчим? – допытывался помощник. – Хотите ещё больше усугубить положение?
– А мы чё? Что знали, выложили! Осталось только такое:
Где же ты моя счастливая звезда?
Где ж ты ДМБ мой шляешься?
– Отставить фольклор! Давайте нормальную строевую.
– Ну тогда, вон пусть Пионер запевает. Он только из учебки, может, что новенькое или хорошо забытое старенькое выдаст.
Максим почувствовал ощутимый тычок в спину.
Накопившаяся обида за день на все эти тычки, подколы, неверие в его знания, досада на самого себя, что это он почему-то всё терпит, выплеснулась. Его как прорвало.
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры – дети рабочих!
Близится эра Светлых годов!
Клич Пионера – всегда будь готов!
Сначала его голос звенел над Полярным один. Но когда потаенный смысл контекста песни стал доходить до рядом идущих, экипаж разом подхватил припев, чуть сдерживаясь от общего хохота. Козлов, прикрыв рукой нос, успел только фыркнуть:
– Экипаж!
Парни впечатали строевой шаг, так, что окна ближайших зданий зазвенели. Панели и каменная кладка домов, запрыгала в такт марша, осыпая пыль. Плохо прикрытые двери балконов и подъездов, закачались на петлях. От такой неожиданности удивлённые жители повылазили на свет божий, вытаращившись на нежданное светопреставление. Спокойно дремавшие собаки подскочили, как ошпаренные, поджав хвосты, жалостно скуля, ломанулись в сопки.
Радостным шагом, с песней весёлой,
Мы выступаем за Комсомолом!
Близится эра Светлых годов!
Клич Пионера – всегда будь готов!
Секрет сдал свои полусапожки с напрочь стёсанными каблуками и одной оставшейся сломанной подковкой, висевшей на последнем гвоздике.
– Жаль сейчас светло, – посетовал помощник, разглядывая обувку. – Ночью какой эффект был бы.
Разместились на плавбазе «Гаджиев», в двух кубриках. Отдельно БЧ-5, в другом – все остальные. На разных палубах. Как только обосновались в полутёмном, с наклонной палубой тесном загоне, с наглухо задраенными иллюминаторами, Богдан подозвал Максима к себе. Присели на его коечку.