Зато через шесть дней всё сдал. Мех лично провел последний часовой экзамен. Пожал руку и дал «добро» на несение нижней вахты, выдав нарукавный штат БЧ-5.
Через день после, этого ранним утром, Максим провожал Грозного до КПП.
– Ну, Пионер, давай прощаться, – с повлажневшими глазами, Иван приобнял свою смену у ворот в гражданскую жизнь. – Служи, по совести. Не борзей. Младших за просто так не трогай. И запомни: я Хану и Богдану дал индульгенцию, как бывший шаман нашего Дюжевского клана, на проведения с тобой экзекуций, если нос от ветра воротить будешь. Чувствую, теперь из тебя идола сотворят. Так, что за достойными нагрузками они проследят. Видно тебе теперь колдовать спокойствие и успех. Учи матчасть и не зазнавайся. Пока, Макс. Дай бог свидимся.
Смирнов долго глядел в след счастливчику, покидающему базу, впервые заметив в его явно нетерпеливой походке, неуверенные движения.
– Идола, говоришь, сотворят, – размышлял над прощальным напутствием, старший матрос. – Уже состряпали. Третий день все, кто раньше не прочь был отвесит, теперь шарахаются, как от чумы. Правда, чем это потом обернётся, фик его знает. Но пока спасибо Козлову и Хану. Блин, до чего же хочется, вот так же домой отчалить, вместе с Грозным. Просто жуть!
В печальном развороте, Максим с сожалением махнул рукой и побрёл на плавбазу. До подъёма оставался ещё час, но спать почему-то не хотелось, и он до побудки, поднявшись на «Гаджиев», проторчал на юте. Свесившись за борт и прищурив веки, бездумно всматривался в игру солнечных зайчиков, на почти гладкой поверхности бухты. Впервые за прошедшие дни на его лице появилась подобие улыбки.
***
Отпуск получил ненеожиданно в начале третьего года службы. После того, как прошли от Кубы через Панамский канал, под днищем судна сопровождения. Немного не доходя до нейтральных вод, попали в шторм. Глубины для манёвра не оказалась и ботнулись друг о друга. В отсеке выбило клапан забортной арматуры. Пока заделывали пробоину, вспыхнул пожар. На момент аварии оказался самым старшим в отсеке, и по сроку службы и по званию, оставшимся невредимым. В общем справился. Обгорел немного, но до госпитализации дело не дошло. Правда кэп, вместе с благодарностью, пять суток губы потом влепил за нецензурные доклады и мордобой в отсеке при ликвидации аварии. Но в дальнейшем сделал вид, что забыл.