– Знаешь, при социализме всё было как-то понятно. – Он склоняет голову влево, пытаясь увидеть дорогу из-за задка впереди идущего трейлера, чтобы его обогнать: – Ведь были колхозы, были пятилетки, планы, которыми мерили их успехи, а теперь… – Обогнал машину, переключил скорость. – А теперь… – «А теперь на распутье, как и многие?» Но он усмехнулся: – Теперь мечешься и не знаешь о чём и как писать. – Приподнял над баранкой руку, сжал, разжал пальцы: – То ли восхвалять сельские агрокомплексы, подминающие под себя деревни, то ли защищать мелких фермеров, пытающихся сохранять истинно русское, бережное отношение к земле… земле-кормилице. – «Надо же, и мама так о земле говорила!» – Всё перевернулось. Всё меняется и приходится только, как говорится, констатировать факты, следовать за свершающимся, ни на чём не акцентируя, ничего не предлагая… – Помолчал: – Хотя иной раз и ноет сердце. – Вздохнул коротко: – От бессилия.
– И по какому поводу твоё сердце ноет от бессилия?
– Да при виде покинутых деревень. А их столько!.. Страшные картины. Тебе приходилось в таких быть?
– Нет. Но слышала, видела… по телевизору.
– Ха! По телевизору, – беззлобно усмехнулся. – То совсем другие картины, другое восприятие, а вот когда бродишь по такой…
И замолчал, словно погружаясь в те самые картины. «Отвлечь его от них?.. А, не буду. И даже вот что скажу»:
– Данила, я всегда знала тебя как человека очень эмоционального, так может и теперь воспринимаешь всё это слишком…
– Нет, не слишком, – сказал резко… словно поставил точку: – Если бы ты сама увидела… – И коротко взглянул на меня раз, другой. «Что это он?» – Слушай, а и впрямь… Не взглянуть ли тебе на всё это? Давай прямо сейчас и…
– А что «и»? – немного растерялась.
– А то «и», – весело усмехнулся: – Едем-ка со мной, отец как раз в такой деревне и живёт.
«Ну и ну… Прямо сейчас и ехать?» И он, заметив мою растерянность, заговорил быстро, с почти радостной улыбкой:
– Ну посмотри вокруг! Весна, всё просыпается, зеленеет, собирается цвести, а ты нырнёшь в свой каменный город и не увидишь настоящей весны… – И улыбка его растаяла: – Но напористой, нахальной, которая…
– Почему нахальной? – рассмеялась я.
– Сама увидишь, если поедешь. – И слегка тронул за локоть: – Ну что, едем? Побудешь часок, а потом подкину тебя до трассы, успеешь к ночи в свой серо-каменный.