Однажды в припадке благожелательности Варвара Семеновна даже пошила Софочке новое платье. Торжественно вручила его на глазах обомлевшего кота Василия и даже заплакала от своей чувствительности. Наступали дни благоденствия. Ненадолго. И никому не приходило в голову выяснить причину этой странной и регулярно повторяющейся «трагедии». Но предполагали самое ужасное. Кроме кота Василия. Он знал, что виной всему Гагарин.
По мнению Софьи Михайловны, его похитили инопланетяне. Геннадий Павлович же был уверен, что космонавт погиб в авиационной катастрофе, выполняя тренировочный полет на самолете. Так сообщали официальные источники. В этом вопросе позиции супругов были решительно непримиримы. На другие «мелочи жизни» они внимания не обращали.
Маша была прекрасна. Со всех сторон. Это было очевидно. Всем, но не самой Маше. Она сомневалась. Не верила. Смущалась. Говорила: «Да идите вы все…»
И прочие нелепости и неприятности в ответ на комплименты и похвалы.
Потому что скромная. И если будет себя ругать и запихивать под старый бабушкин комод, то люди непременно все правильно поймут и оценят. А что им, этим самым людям, больше делать нечего, кроме как разгадывать непростую Машину личность? Тратить время, внимание, усилия на распаковку ее нежной, загадочной и такой офигенной души.
Именно в душе, а не в другой какой части ее вполне себе симпатичного тела, Маша прекрасна: добра, щедра и любвеобильна. Все остальное – тлен и обман зрения.
Поэтому она будет честной, а значит, холодной и неприступной. Чтобы мужчины понимали, что не надо обольщаться выпуклостями, впуклостями и округлостями. А сразу зреть в корень. Сквозь пуховик, толстый свитер, футболку, лифчик, кожу, грудную клетку – и прямо в «туда».
Куда? Ну, в душу, сердце, чакру или что там еще живет из «настоящего»?
Короче, надо именно так. Как в сказке про Лягушку-царевну. Вот, она, типа, такая страшная из себя вся, но на самом деле нет. А ты, блин, хоть и царевич, но догадайся, напрягись, шкуру сдери, сожги и Кощея победи.
Зачем?
Ну, для счастья.
А пока царевна Маша будет ходить в старом халате, с пучком грязных волос и без макияжа.
Кому надо, тот разглядит бриллиант. Слепой, ленивый и не вдумчивый пусть идет лесом.
Собственно, таких оказалось большинство.
Вначале Маша только усмехалась. Лет так эдак до 25. Потом презрительно фыркала до 35. В 40 немного растерялась. Стала пересматривать концепцию бытия и искать новые места в своей привлекательности.