– Ну, здравствуй, Лиза, – потрепав мою макушку, он выглядит вполне довольным. Только в сердце мое впивается острая игла — понравившуюся девушку так не треплют. Ее ласкают глазами, как Федька Самсонов мою подружку...
– Пришел на консультацию по диплому. Думаю, заодно и к тебе загляну, а то так никогда и не увидимся. Закончила свою контрольную? – с интересом меня разглядывая, спрашивает Гоша. А я немного теряюсь — все-таки переписка-это одно, а живое общение дается мне с трудом: постоянно сбивают его глаза, губы и спортивные плечи, на которые я просто не могу не смотреть.
– Сдала уже. Морозов меня похвалил, – нервно заламываю пальцы, словно не с другом общаюсь, а на экзамене отвечаю. И жарко так, хоть под душ беги!
– А я тебе конспекты принес. Те, что уцелели, – протягивает мне увесистую папку тетрадей, таких мальчишечьих — где спорткар, где девушка, прикрытая лишь одним купальником. – Так что, обещания свои держу. Выросла-то как.
– Неправда, — смущаюсь, и краснею еще больше, когда случайно задеваю его ладонь, забирая протянутые конспекты. – Даже сантиметра не прибавила. А за тетради спасибо.
– Кто у вас, Панфилов? – он кивает на дверь аудитории, а я не могу сконцентрироваться на разговоре, уже окончательно утонув в его глазах. Наверное, смотримся мы комично: красивый брюнет и растрепанная девица, едва достающая ему до груди...
– Странная ты какая-то, Лизка, – когда мое молчание затягивается, Громов глядит на меня с прищуром. – Не заболела?
– Нет, – еле выдавливаю из себя, а щеки уже пылают как маков цвет. Если руку с моего лба не уберет, точно в обморок упаду...
И сколько бы книг я ни прочла, сейчас для меня очевидно — ни один автор так и не сумел подобрать правильных слов, чтобы описать ту гамму эмоций, что ты испытаешь, видя перед собой любимого. С каким наслаждением ты делаешь жадные глотки кислорода, насквозь пропитавшегося цитрусовыми нотками его парфюма, с каким упоением вбираешь в себя мимолетное, невинное касание, удивляясь, почему твоя кожа не сгорает под жаром его нежных пальцев. Нет здесь места ни возбуждению, ни каких тугих узлов внизу живота, и речь моя путается вовсе не от внезапно нахлынувшего вожделения... Любовь — это нечто другое, то, что в первую очередь касается твоей неискушенной души, а уж потом заставляет подгибаться колени...