И ребенок. Он не просил его зачинать, ни в чем не виноват, особенно в том, что его мамаша – безмозглая дура! Ну, кто ей не давал выйти замуж? Заниматься домом и семьей. Решила повыпендриваться, понаслаждаться свободой, жить своим умом, а ума-то и нет! И никогда не было, по всей видимости, иначе с чего бы мне так не везло все время?
Признайся себе – ты, заполучив юное красивое тело, решила восполнить все свои личные неудачи и разочарования своей жизни. Пошла по рукам. Ну, не совсем по рукам, но сути это не меняет. Наелась необременительных приятных свиданий? Кажется, из своих женихов я попробовала почти всех… И что, стала счастливее?
Даже Ромео меня предал… хотя с ним я не спала. Как он мог ради прекрасных глаз короля Эрберта предать нашу дружбу? Любовей случается полно, а найти искреннюю дружбу… вряд ли уже получится. Не могу поверить. Хотя, что там верить – сколько баб предает ради никчемного мужика своих лучших подруг. Мужчины не лучше. А я считала, что глупая ревность им не свойственна, что они поблагороднее в этом плане. Снова ошиблась.
Я почувствовала мягкий толчок внутри. Будто кто-то мягкой ладошкой погладил. Охнула, приложила руку. Мой ребенок толкался, заявляя о себе. По моим щекам снова потекли слезы. Бедный малыш, как же все страшно для нас сложилось.
Было больно. Мучительные волны, не контролируемым моим сознанием, накатывали и разрывали меня изнутри. Я прикусывала платок, не желая привлечь внимание моей надсмотрщицы – костлявой и белобрысой тетушки Адемара. С первого же дня пребывания в горном поместье Денверов она отравляла мне жизнь своими насмешливыми взглядами, полными презрения и превосходства.
Похороны монарха были пышными, в столицу съехалось множество аристократов. Вереница траурных карет растянулась через весь город. На церемонии я стояла рука об руку с Адемаром. С другой стороны стоял виконт Штернблум и давал на ухо ценные указания, кому кивнуть, что сказать. Я механически повторяла его слова и кивала, не вдумываясь и не пытаясь искать взглядом знакомые лица. Знакомые тут, конечно, были. Неподалеку стоял герцог Варрон и Деровер. Мелькнули светлые кудри Ромео. Я отвернулась. Не осталось у меня тут друзей. Да и, наверное, не было. Это я себе льстила, что ко мне можно серьезно относиться. Искренне полюбить. Видеть личность и человека в кудрявой декоративной болонке.