Желающих войти в Труа сегодня было немного, а это, если учесть драконовские аппетиты капитана, было плохо. Немного повздорив с каким-то жадным торговцем (проклятый скряга никак не хотел платить, но пара тумаков быстро его образумила), стражники с огорчением отметили, что поток гостей города почти иссяк, а до нужной суммы было ещё далеко. Надежды, что в течение дня подтянется ещё кто-нибудь (ваганты3, например), было мало, поэтому настроение ухудшалось с каждым мгновением.
– Пошли прочь, голодранцы! – заорал огромный толстый стражник по прозвищу Боров, обращаясь к толпе бродяг, всё ещё не терявших надежду задаром прошмыгнуть в город, – не то я…, – он угрожающе потряс в воздухе огромным кулаком.
Недовольно бормоча под нос проклятия, грозящие стражникам немедленно провалиться в чертоги Люцифера, толпа нехотя начала расходиться.
Метнувшаяся вдоль стены тень заставила Борова мгновенно среагировать: он, с невиданной для человека такой комплекции прытью, развернулся на одной ноге и выкинул вперёд свой кулак, больше похожий на кузнечный молот. Будь нарушитель не так быстр, скорей всего ему бы пришлось распрощаться с жизнью, а так кулак его только задел, заставив всего лишь упасть, о чём свидетельствовал грохот рухнувших пустых деревянных ящиков, сложенных у стены в незапамятные времена.
– Ну, сейчас ты пожалеешь, что уродился на этот свет, чёртов бродяга, – глаза Борова налились кровью, и он решительно выволок нарушителя на свет. Им оказался прыщавый парнишка лет пятнадцати, худой, как оглобля, одетый в рваные штаны и такую же видавшую виды рено4. Он брыкался и извивался, пытаясь вырваться, но какое там – шансов не было никаких. Боров замахнулся…
– Оставь его! – неожиданный громкий окрик подействовал на всех присутствующих как ведро холодной воды.
Боров оторопел от такой наглости, застыв с поднятой для удара рукой. Его удивление лишь усилилось, когда он, медленно обернувшись, увидел хозяина голоса, отсрочившего расправу над бродяжкой.
Это был достаточно высокий и крепкий, не идущий, впрочем, ни в какое сравнение с Боровом, молодой человек с желтыми, как солома, волосами. Одет он был добротно, но всё же слишком просто для дворянина (да будь он даже таковым, городская стража подчинялась только графу Шампани и никому более).
– Шёл бы ты… своей дорогой, – злобно прошипел Боров, сверкая налитыми кровью глазами из-под косматых бровей.