И сейчас скамья под ротанговой аркой была свободна. Мариса села на неё, раскрыла книгу на странице с завёрнутым уголком и начала читать.
«– Иногда, думая о тебе, я обнаруживаю самые необычные мысли.
– Какие, например?
– Например, сколько слов ты можешь мне сказать, если я буду молчать и смотреть на тебя? Просто так молчать, без повода. Какие это будут слова? Возможно, ты смутишься и начнёшь насвистывать, или заговоришь о чём-нибудь совершенно неожиданном и неуместном.
– О чём же?
– Может о жирафах. Начнёшь рассказывать о том, как им непросто жить в саваннах, среди львов. Или вспомнишь семейный праздник из твоего детства, пироги с капустой и виноградный сок твоей бабушки. Может это будет история из кино, которую ты переиначишь и выдашь за свою собственную, случившуюся с тобой когда-то давно, где-то далеко, там, где уже никто о ней и не помнит, или вдруг, перескажешь утреннюю сводку спортивных новостей и покажешь в лицах отрывок из теннисного матча.
– Погоди. Почему, глядя на тебя, мне в голову должны прийти жирафы?
– Не знаю.
– Почему пироги с капустой? Почему не с творогом? Почему вообще пироги?
– Не смейся.
– Но я хочу смеяться! Ты говоришь смешные вещи. Ты меня смешишь.
– Нет, это серьёзно.
– Серьёзно?
– Да.
– Серьёзно?
– Правда!
– Да, это действительно серьёзно. А у тебя была мысль, что в такие моменты я могу думать и говорить о тебе?
– Была, но от этого я чувствовала себя очень неловко.
– И тогда появлялись жирафы?
– Да.
– Я бы поколотил того, кто посеял в твоё сознание мысль стыдиться саму себя! Вот ты молчишь, и я смотрю на тебя. Мне не нужно говорить много, а тебе не нужно считать мои слова. Знай: сейчас я думаю о тебе и люблю тебя».
Мариса оторвала взгляд от книги и посмотрела вперёд. Невидимка- ветер был прямо перед ней на поверхности паркового озера: лениво перебирал воду мелкой рябью.
«Самое подходящее место для того, чтобы прочесть такие строки»,– подумала Мариса, опуская взгляд на книжную страницу.
На воде у деревянного домика появился белый лебедь. Двигаясь беззвучно, он проплыл к середине озера и там остановился. К нему присоединился ещё один, взявшийся будто неоткуда. Вдвоём, плавно скользя, они кружили в тонкой стелющейся дымке тумана. Едва уловимым движением, лишь в половину оборота, они склоняли друг к другу головы, и, может быть, даже не смотрели один на другого, но были рядом. Лебеди танцевали.