– Только мама из всех, кого я знаю, до сих пор готовит ростбиф и йоркширский пудинг на ланч в воскресенье, – добавила Шейла.
Вексфорд решил, что сейчас вопрос о том, где она живет, едва ли можно счесть вмешательством в ее дела, но поборол в себе желание сказать, как ему всегда нравился дом в Хэмпстеде.
– Мне пришлось оттуда уехать, – рассказала его любимица. – Не могла же я продолжать жить на Дауншир-Хилл, в доме Эндрю, за который он заплатил, а его выгнать! Кто-то сказал ему, что дом стоит два миллиона. – Она села на пол, обхватив руками колени. – Такие деньги не для меня. Я сняла квартиру в Блумсбери, на Корэм-Филдз, и она мне подходит, она даже весьма роскошная. – Девушка сверкнула улыбкой в сторону отца. – Тебе понравится.
У Доры на коленях лежала «Радио таймс».
– Сейчас начнется «Леди Одли», – сказала она. – Я не хочу пропустить серию, так что, если тебе не нравится смотреть на себя, придется отправить тебя спать.
– Ох, мама! Ты и вправду воображаешь, что я ее не видела? Я не против того, чтобы еще раз посмотреть ее вместе с тобой, но я, конечно, видела трейлер. Послушай, я только должна сбегать на улицу и переставить свою машину, чтобы папа загнал свою в гараж. Нет, я передвину свою машину, а потом загоню его. Неважно, если я пропущу начало…
– Я переставлю машины, – вмешался Вексфорд. – У нас еще пять минут. Дай, пожалуйста, ключи, Шейла.
Дочь выудила ключи из кармана джинсов. Автомобиль старшего инспектора был широковат для гаража, и он предложил это не столько из альтруизма, сколько из опасения, что она поцарапает его новый «Монтего». Дора включила телевизор. Ветер стих, ночь была темной, тихой и довольно туманной, и все уличные фонари окружал желтый ореол. Между садом и пустым соседним участком, который так и не застроили, забор накренился, а местами даже лег на цветочную клумбу, куда его повалил ветер. Последние несколько листьев на вишне на лужайке перед домом сморщились от ранних морозов, но все еще цеплялись за почти голые ветки. Опавшие же листья лежали повсюду; темные и мокрые, они почерневшим ковром укрывали дорожку и тротуар. Кто-то нашел вязаную цветную детскую варежку на этом ковре из листьев и положил ее на низкую стенку. На улице было пусто, а в окне эркера на противоположной стороне улицы, между темными вечнозелеными кустами, вытянувшимися наподобие часовых, и между открытыми шторами было видно, как сияние голубого экрана вдруг стало цветным, и его заполнил крупный план лица Шейлы.