– П-п-прошу п-п-прощения, Оля, – он внезапно покраснел. – М-м-можно?
Мне всегда казалось, что взрослый мужик не способен смутиться до помидорной окраски в принципе, но Роман как-то ухитрился это сделать. Очень мило, конечно, но при первом знакомстве он не произвел на меня впечатления особо робкого человека. Я пожала плечами и впустила его.
– Я в-в-взял в-в-ва-ваш ад-д-дрес у В-в-ваньки, – после неловкой паузы выдавил он из себя. – Ч-ч-честно г-г-говоря, мне оч-ч-чень т-т-трудно г-г-говорить п-по т-те-те-телефону, еще т-т-руднее, чем т-так.
Боже, как невыносимо трудно слушать подобную речь, начинаешь мучительно страдать вместе с ним!
– Ох, – не сдержалась я. – Мне тоже трудно с вами разговаривать. Чаю, может быть? Или кофе?
– К-кофе, – Роман повесил плащ на вешалку, а шарф обмотал вокруг шеи. – С-со м-мной н-не т-трудно р-разг-г-говаривать, м-меня т-т-тяжело слушать, я знаю.
– Башмаки можете не снимать, если хотите, – заметила я, когда он наклонился к своему ботинку.
Не люблю утруждать своих гостей, во-первых, а во-вторых, у мужиков регулярно приключаются носки с дырками, то на пальце, то на пятке, это всегда мешает нормальному общению. Сидят, ноги под себя поджимают, стесняются.
– С-спасибо, н-но на улице в-все-т-таки г-грязновато, – откликнулся Роман. Стаскивая с ноги башмак, он заметил себе под нос:
– Я т-только с-сейчас с-сооб-б-бразил, что р-р-азбудил в-вас. У в-вас на щ-щеке отпечаток от к-к-офты.
Я повернулась к зеркалу, пригляделась. И в самом деле, красноватое пятно от воротника, на котором можно различить даже отдельные петли. Черт, опять забыла, что мне снилось! Вздохнув, я остервенело потерла щеку. Ну почему обстоятельства вечно складываются таким гнусным, противоестественным образом?
Выковыряв из-под полки тапки сорок последнего размера, принадлежавшие старшему сыну, протянула их гостю.
– Влезайте. Пойду, чайник согрею. Проходите…
И все-таки, где я могла с ним раньше встретиться? А, собственно, чего страдать попусту? У шефа, небось, и видела, как-нибудь, мельком, увидела и забыла. Бывает, чего уж там. Я ведь вечно бегом бегаю, людей не успеваю по дороге замечать, пока за ногу не схватят, чтобы поздороваться. Могла на периферии какой-нибудь конференции встретить, да мало ли где, чего меня так заело?
Поставив чайник, метнулась в ванную, сполоснуть сонные глаза. Пятно по-прежнему сидело на щеке. Ладно уж, переживу как-нибудь. В экспедиции этому типу еще и не такое доведется увидеть на моей чувствительной физиономии. Нос, к примеру, краснеет при малейшем похолодании, а все остальные части лица пухнут от ветра и дождя при любой температуре.