– Оставлю вас наедине, – Ната вышла из комнаты явно чем–то расстроенная.
– Да, он мне все сказал, – ответила я на ранее заданный им вопрос.
– Ты на него сильно не злись, он просто в бешенство пришел, когда понял, что ты сегодня…, – Вик замолчал, не зная, как закончить предложение.
– Да не было у меня ничего с Матвеем. Уснули мы в разных комнатах, вот и все! А вы раздули тут трагедию.
– Серьезно? – на лице Вика появилась улыбка.
– А ты чего радуешься?! – возмутилась я.
– За друга, – ответил он, – ну ладно, мне пора идти.
Я пошла провожать Вика, у входной двери стояла уже одетая Ната.
– Ты куда? – спросила я.
Ей что, совсем не интересно, что со мной было? Как–то она ко всему так спокойно и равнодушно относится. Такое поведение не свойственно для Наты.
– У меня дела появились важные. Я к тебе вечером загляну, ок?
– Эм… ну ладно, буду ждать тебя.
– Пока, – сказал Вик.
– Пока, – повторила я.
Закрыв дверь, я направилась на кухню убирать весь тот срач, наведенный Струновым и Кузнецовым. Собирая осколки от тарелки, я умудрилась порезать палец. Решив заклеить порез пластырем, я направилась в ванну, так как там находилась аптечка. Открыв дверь, я крикнула от испуга.
– Ты что тут делаешь?! – возмутилась я, глядя на сидящего на полу Матвея.
Про него–то я как раз и забыла.
– Пытаюсь обработать раны от твоего бешеного друга.
– Какие еще раны?
Сенька намного слабее спортсмена Матвея, о каких ранах вообще может идти речь?
– Этот идиот меня поцарапал! Вдруг еще бешенством заражусь.
– Дай, помогу тебе, – я взяла из его рук зеленку и ватную палочку, – показывай свои раны.
Он повернулся ко мне спиной, и я чуть с ума не сошла от желания прильнуть к ней.
Намочив палочку, я принялась обрабатывать царапины.
– Ау! – Матвей визгнул, как маленький ребенок.
– Он тебе чуть родинку не содрал.
Я запоминала каждый нюанс его тела, так как другой возможности лицезреть сию красоту у меня не будет. Его спина фактически без родинок и пятен: только одна, рядом с которой пролетел ноготь Сени.
– Я его убил бы! Во–первых, это семейная родинка, передается она по наследству по мужской линии, а во–вторых, их же нельзя сдирать, я не хочу, чтобы у меня на этом месте рак нашли!
– Успокойся ты, в порядке твоя родинка, – я нанесла последний штрих зеленкой, – все!
– Спасибо, – сказал он и повернулся ко мне.